Но человек, в котором уважались

Достоинства, которого боялись

Лишь потому, что он был совершен,

Со всех сторон велик и безупречен, —

И вдруг внутри его лишь гниль и тлен!..

Но нет! я не сужу!.. Кто беспорочен?

В падении, быть может, сокровен

Глубокий смысл, и, может быть, уплочен

Им страшный долг... А мы с своим умом

В чужой душе что смыслим? Что прочтем?..

2 На месте я из первых был. Успели

Едва лишь подхватить ее — куафёр,

Модистка — и сложили на постели.

На голове богатый был убор,

А между тем глаза уж потускнели...

А тут кругом блеск ламп, трюмо, прибор

Помад, духов, и надо всем — незримый

Из вечности посол неумолимый.

Да, этот гость был всеми ощутим...

Взглянул он всем в глаза мертвящим взглядом,

Всем в ужасе стоявшим тут живым...

И дрогнули под празничным нарядом

У всех сердца... Эх! шутим мы, труним

Над смертию, над судищем и адом,

А покажись чуть-чуть она — ей-ей,

Раскланяться забудем даже с ней!

Конечно, всё, как при внезапном громе,

Что было двор, что около двора,

Что приживало в старом барском доме,

Всё — в будуар! Явились доктора,

Но, главное, при этаком содоме,

Швейцар, без ног и впопыхах с утра,

И невдомек, чтоб, при событьи этом,

Отказывать являвшимся каретам.

И бальною, разряженной толпой

Весь дом наполнился. Толпа врывалась

И в будуар. При вести роковой

Цветы, брильянты — гасло всё, казалось.

Но над померкшей этой пестротой

Одна фигура резко отделялась:

Недвижно, руки на груди сложив

И — точно с вызовом на бой — вперив

В покойную упорный взгляд, стояла

Одна пред ней девица. Всё кругом

Ее как будто в страхе обегало.

Чужим для всех, казалось, существом

Она была и точно предвещала

Что роковое... Так перед судом

Господним ангел, может быть, предстанет

Нам возвестить, что — се грядет и грянет...

Сравненье это, впрочем, я схватил

Так, на лету... Передо мной их много

В тот миг как будто вихорь проносил.

То вспоминал дельфийского я бога,

Когда стрелу в Пифона он пустил,

То Каина мне чудилась тревога,

Когда он смерть увидел в первый раз,

Оставшись с мертвым братом глаз на глаз...

Вразрез со всем была девица эта,

Одета — самый будничный наряд —

В суконном черном платье, без корсета,

И волосы откинуты назад

A Fetudiant[76]. Ни брошки, ни браслета.

Всем уловить ее хотелось взгляд,

Хотелось угадать, что в ней творится,

Что на челе высоком отразится?

Но ничего — всё тщетно! — не прочли!

Княжне судьба как будто услужила,

Чтоб угадать у мертвой не могли,

Какая мысль в последний миг застыла

У ней в лице, под дымкой poudre de riz[77], —