Шрифт:
Ищет себя, умирая, зерно — и находит, утратив:
Вот твой, Природа, закон! вот твой завет, Человек!..
Музыке темной внемлет Поэт — и не знает покоя,
Слыша ясней и ясней звук предреченных речей.
90. TAT TWAM ASI[1]{*}
Александре Васильевне Гольштейн
В страждущем страждешь ты сам: вмести сораспяться живому.
В страждущем страждешь ты сам: мужествуй, милуй, живи.
SUSPIRIA[1]{*}
. Orphp.[2]
91—96. SUSPIRIA
1 НОЧЬ
Non mi destar! Michel Angelo Buonarroti[3]
Вся золотом мерцающим долина
Озарена:
Как тяжкий щит ночного исполина,
Встает луна.
И снова миг у Вечности, у темной,
Отъемлет Свет;
И Матерь-Ночь ему, в тоске истомной:
«Мне мира нет!..»
«Я вышел в путь; поют в колчане тесном
Мои огни:
Дай расточить их во поле небесном —
И вновь усни!»
«Чуть за морем сойдешь ты, бранник бледный,
В эфирный гроб —
Дрожь чутких сфер, и ржанье груди медной,
И медный топ
Уже вестят Заре неусыпимой
Багряных врат,
Что он грядет во славе нестерпимой,
Мой сын, твой брат!
Бегу его, — но меч крылатый брызжет —
Уж он в груди! —
И всё, что он зачал, и всё, что выжжет,
Поет: „Гряди!“
И я молю, любовию палима:
„Мертви меня!
Огня хочу! Хочу неутолимо,
Мой сын, огня!
Рази же! Грудь отверста копьям ярым!
Ее мертви!
Но сам — дыши божественным пожаром!
Но сам — живи!
Один — живи...“ Увы мне! Лук незримый
Уж напряжен...
Стрела летит... Мой бог необоримый,
Мой бог — сражен!..»
Твой сын угас!.. Истома скорби дремлет...
«О, не буди!» —
И снова миг у Ночи Свет отъемлет...
«Иль — победи...»
2 ВРЕМЯ{*}
Смерть и Время царят на земле:
Ты владыками их не зови! Вл. Соловьев
И в оный миг над золотой долиной
Плыла луна...
Душа скорбит — с собой самой, единой,
Разлучена!
Устала ты, невольница Мгновенья,
Себя рождать,
Свой призрак звать из темного забвенья,
Свободы ждать —
И воскресать, и, разгораясь, реять,
И прозирать,
Отгулы сфер в отзывах струн лелеять —
И замирать...
Прекрасное, стоит Мгновенье. Вечность
Хранят уста.
Безгласное, твой взор один — вся Вечность,
Вся Красота!
И к призраку подъемлю трижды длани,