Мальчик мечтательно улыбнулся.

— До того, брат, наелись, что на сон поволокло. Как легли в сенник, так до утра нас не могли разбудить.

«Экой мальчишка славный! — дивился про себя Трубников. — Хорошая нам смена из таких будет».

Теплая волна отеческой нежности поднялась у него изнутри, мягко окатило сердце, подступило к горлу, защипало глаза.

Он ласково обнял одной рукой мальчика за плечо.

— Не тужи, Роман! Примут тебя в комсомол. Уж это я тебе верно говорю.

Мальчик сдвинул на затылок шапку и весело подмигнул Трубникову.

— Я тоже думаю, примут. Я ведь толковый. Мне бы только года вышли.

Спустившись с горы, миновали мостик через замерзший ручей и опять стали подниматься в гору. Впереди шел какой-то мужик в кошачьей ушанке и новых желтых рукавицах. Он шел медленно, опустив голову и часто останавливаясь; наверное, был тяжело больной. Один раз мужик даже повернул обратно, раздумав, должно быть, подниматься в гору, но потом все же пошел вперед.

Обгоняя его, Трубников удивился, что это не больной вовсе, а румяный русобородый мужик с открытым лицом и умными светлыми глазами.

— Вон где правление-то! — указал мальчик варежкой на большую старую избу с красным флажком на крыше крыльца. — Видишь?

— Вижу.

— Теперь один иди, а то меня тетя Таня ждет.

— Ну, беги. Спасибо тебе.

— На здоровье.

Уже подходя к правлению, Трубников оглянулся. В гору поднимался обоз с сеном. Мальчик и мужик в кошачьей шапке, свернув с дороги, стояли рядом в снегу, пережидая, когда пройдет обоз. Сидевшие на возах бабы и девки со смехом и криком погоняли лошадей. На переднем возу сидела краснорожая баба в овчинном тулупе и отчаянно лупила пузатую лошаденку кнутом, то и дело дергая вожжи. Лошаденка, хрипя и мотая головой, семенила ногами, но не бежала, выбившись из сил.

— Тетка Дарья, не гони в гору-то! — услышал Трубников сердитый крик мальчика. — Тяжело ведь коням-то.

— Бабоньки! — ахнула на втором возу молодуха в белой шали. — Указчик какой нашелся!

— Ишь ты, сопливик! — зло удивился бородач с третьего воза. — Командир какой! Думаешь, председателев сын, так и кричать на людей можешь?

— Неладно, братцы, делаете! — вступился за Ромку мужик в кошачьей шапке. — Так и лошадей спортить недолго.

— Свою бывшую жалеешь, дядя Тимофей? — засмеялась молодуха в белой шали. — Она теперь не твоя, обчая. Не расстраивайся зря.

Обоз повернул на задворки, должно быть, к скотному двору. Мальчик вышел на дорогу и бегом пустился с горы, а мужик зло плюнул, махнул рукой и, крупно шагая, стал догонять Трубникова.

Не успел Трубников обмести в сенях веничком сапоги, как мужик тоже поднялся на крыльцо правления и быстро вошел в сени. Лицо его было угрюмо и решительно. Но, уже взявшись за скобу, он вдруг увидел чужого человека и, будто желая дать ему дорогу, остановился в нерешительности у двери.

— Проходите вперед, папаша! — вежливо сказал ему Трубников.

В правлении сидело на лавках и просто на полу много людей. За столом рылся в бумагах черноусый костлявый человек в выцветшем пиджаке и полосатой синей рубахе.

Должно быть, это и был Синицын.

Все разом смолкли, увидев Трубникова. Он поздоровался и поискал глазами место, где бы сесть. Краснолицый мужичок с курчавой русой бородкой живо поднялся с лавки:

— Присаживайтесь.

Трубников поблагодарил и сел. Минуты две никто не говорил ни слова. Все настороженно и несколько неприязненно ждали, что скажет приезжий, желая узнать, откуда он и что ему здесь нужно. Но приезжий не торопился разговаривать. Он снял шапку и положил ее на подоконник, потом закурил папиросу, громко щелкнув портсигаром, и сам принялся с интересом оглядывать людей.

— Откуда будете? — начальственно спросил Синицын, устав ждать.

— Командирован сюда.

— Документы есть?

Все молча, любопытно следили за лицом председателя, пока тот читал командировочное удостоверение. Но вот он поднял голову, усы его шевельнулись в улыбке, а глаза приветливо блеснули.

— Данный товарищ послан партией на подмогу нам из города. Трубников Андрей Иванович.

Люди оживленно загалдели, полезли в карманы за кисетами, уже доверчиво взглядывая на приезжего.

— Может, отдохнуть желаете с дороги? — участливо предложил Синицын. — У нас тут заседание правления с активом. Не скоро управимся.

— Не беспокойтесь, — отмахнулся гость, — продолжайте, пожалуйста. Я тоже послушаю.

Синицын перевел посторожевший сразу взгляд на мужика, вошедшего вместе с Трубниковым.

— Тебе чего, Тимофей Ильич? Говори, да скорее. Видишь — некогда нам сейчас.

Мужик достал из-за пазухи какую-то бумажку, положил ее на стол и опять отошел к порогу.

Взглянув на нее, Синицын посуровел еще больше и быстро поднял голову.