— Ой. — Теряется она, но лишь на миг, и тут же на лице колдуньи расцветает улыбка. — А, да и черт с тобой. Жил бы в городе, уже точно бы за девками в бане подглядывал.

Черные, длинные, блестящие волосы, Айва легким взмахом заплетает в длинную косу, такую же, какую недавно видела у богато одетой незнакомки. О смущении она, кажется, даже не задумывается и легко забывает о том, что только что произошло, собираясь уходить.

Алеше оказывается сложнее перенести случившееся, в отличие от колдуньи. Айва уже напевает что-то под нос, не оборачиваясь, велит оставаться в сарае, а сама выбирается наружу, оставив с мальчиком черное платье и шляпу. А Алеша так и сидит, оторопев, и еще долго на его лице красным пятном горит жар смущения.

Снаружи к колдунье тут же привязывается визгливая собака, но это не портит Айве настроения.

— Брысь. — Спокойно приказывает колдунья, брезгливо отмахнувшись рукой.

Собачка бросается удирать, но миг спустя, когда осознает, что гнаться за ней Айва не собирается, тут же возвращается назад и лает теперь еще противнее и громче.

— Ладно. — Ухмыляется колдунья.

Затем она взмахивает ладонью, и собачка тут же поднимается в воздух, начинает визжать, скулить и дрыгаться, не понимая, что происходит. Айва не отпускает, заставляет собачку вертеться и кувыркаться, а сама оглядывается по сторонам, чтобы никто не успел ее заметить, но только дворняга, потеряв волю сопротивляться, перестает лаять, как колдунья тут же отпускает ее на землю, и псина со скулежом уносится прочь.

— То-то же.

В новом образе Айва сразу привлекает к себе внимание. Лишь заметив ее на редкость приятное лицо и стройную фигуру, мужики уже издали начинают глупо улыбаться и снимать шляпы, а женщины о чем-то судачить, расспрашивая друг друга, откуда взялась в городе такая красавица.

Такого Айва не ждала, и решает поскорее расправиться с делами, купить мальчишке еды, вернуться в сарай и там уже подумать, стоит ли появляться в городе в таком виде снова. Только вот с готовкой колдунье не хочется связываться даже в мыслях, а потому она сразу останавливается у первого же прилавка с мясом, собираясь взять кусок побольше и заставить мальчишку самого жарить себе ужин.

— Добро, милый человек! — Зовет Айва торговца, приветливо улыбаясь.

Хотя, при всем желании, у нее не выходит избавиться от хитрого прищура.

— Добро, барыня. — Отвечает здоровый мужчина в засаленном фартуке, с завороченными рукавами и большим, отвисшим пузом. — Чего надобно?

— Сколько просишь вот за этот кусок? — Указывает Айва на большую вырезку.

— Три медяка. — Отвечает торговец.

И Айва нахмуривается.

— Никак шутить надо мной удумал? — Отвечает она серьезно. — Да мой сарафан почти так же стоит.

Колдунья сразу замечает, как несколько человек, стоявших у палатки, тут же странно на нее взглядывают, но торговец оборачивается, присматривается и отвечает Айве спокойно.

— Ну так и сарафан у тебя, небось, не княжеский?

Айва молчит, собирается уже заплатить и уйти, но торговец заговаривает раньше.

— Поди-ка. — Манит он сальным пальцем.

Айва наклоняется к торговцу, чтобы не разводить ссору и не привлекать еще больше внимания. Да и мужчина ведет себя достойно, остается спокоен, не разводит шума и отвечает тихим, грубым и низким голосом, но без упреков.

— Ты, видать, недавно у нас? — Спрашивает он. — Так вот знай, барыня, я не торгуюсь. Другие тебе за такой кусок заломят четыре с половой медяка, а потом до четырех уступят, ежели сторгуешься. Я же сразу три прошу. Не по нраву? Иди. Держать не стану.

И торговец спокойно отклоняется и договаривает тем же спокойным голосом, каким начинал беседу.

— Ну, чего стоишь? Надумала или нет? — Спрашивает он, заворачивая кусок мяса в тряпку для другого покупателя.

Невысокий мужичок, взяв тканевый сверток, бросает на прилавок пригоршню монет, а сам рассыпается в благодарностях уж очень старательно, на что колдунья тут же обращает внимание. Торговец же отмахивается, а сам держит взгляд на Айве, ожидая ее ответа.

Миг помедлив, колдунья слабо улыбается, не отводит глаз, и уже тянется рукой к мешочку, чтобы достать монеты.

— Будто бы ты сказал иначе, если бы хотел меня обмануть. — Говорит она. — Но дурить я тебя и не собиралась. Просто там, где я прежде жила, за такой кусок просили меньше, пусть и не вдвое.

Достав монеты, Айва бросает их на прилавок, точно так же, как это сделал мужичок перед ней, а торговец уже начинает заматывать кусок мяса в тряпку, обвязывая веревкой, чтобы было удобнее нести.

— Это где ж это? — Спрашивает он, завязывая последний узел.

— Ох, далеко отсюда. — С улыбкой отмахивается Айва, видя, что не один торговец с любопытством ждет ее ответа. — Да и какая теперь разница, раз уж я здесь?

— И то верно. — Присматривается мужчина, кладя завернутый кусок мяса перед Айвой на край прилавка. — И чего же тебя, барыня, к нам занесло?

— А я, как ветер, милый человек. — Хитро щурится колдунья, говоря тише. — Путешествую туда, куда ветер дует.

— Вон оно как? Ну путешествуй. Приходи еще, ежели мясо надо будет.