— Надорвалась Собачина, — с озабоченным видом сказал Бенито. — Не смогла прожевать.

— Её кто-то — того, успокоил? — Бенито кивнул. — И кто же счастливчик?

— Я.

Зашептались. От Бенито здесь ждали многое, но не это.

Вы не знали ещё, как я крут?

Снова вопрос по тому же поводу:

— Бенито, это не шутка? Кто-то сумел убить Адскую Собачину?

Да. Слом шаблона. Собачину должен убить великий герой, образец мужества для женоподобных геев. Не говорливый латинос. Ни в коем случае. Не начальник-посмешище самой смешной бабилонской службы.

— Ну а то! Я ужасно крут. Вы об этом, конечно, догадывались.

Подмывало ещё и не так отшутиться. А перед тем — не признаться, что Собачья Вонючина и впрямь мертва. Но не время, чувствовал он, скрывать успехи. Ни свои, ни многострадальной службы. Хоть какая служба секретная, а в момент на себя наезда всё равно должна обозначиться наяву.

— Нет, Бенито, а если серьёзно? Кто завалил Собачину — двое шкафов от Рабена?

— Те шкафы отработали декорацией. А Рамирес приманкой.

Но больно вопросы пошли утомительно однообразные. Бенито покинул площадных скептиков, залез в вездеход. Там Маданес и Диас как раз обсуждали вопрос пирамиды — да, тот самый, возникший с его подачи. Что же делать с порченной вещью? Предложить её, может, Бастинде вместо коллекционного молота? Так решили, что недурно бы попытаться — и о том известили Бенито.

— Хорошо, — согласился он, — я пожалуй, что попытаюсь.

Ну а сам подумал, что сперва хорошенько прикинет, а тогда и решит за Мэри Бастинду Сью, отдавать ли ей молот. Если да, то пойдёт и попросит молот у Сони. Но неплохо для этого «да» понимать, чем ценна пирамидка. Да куда уж понять самому! Нужные знания и талант есть у Кая Гильденстерна, да его-то в Свободном Содоме и след простыл. А примчать в Новый Джерихон, чтобы там его перехватитть, всё мешают дела: то вербовка группы, то поиск браслета Квентина, то бой с Адской Собачиной. Очень важные, очень ситуативные.

12

Доктор Хойл зашёл в вездеход поглядеть на раненого. Не вбежал сломя голову, но явился. Уже хорошо. Согласился лечить Рамиреса — так и вовсе же замечательно. Правда, поглядев на Диаса и Маданеса, поджал губы:

— Этих господ хотел бы видеть снаружи. Снаружи периметра Свободного Содома.

Те приняли к сведению, но, правда, ни мускул не дёрнулся послушаться. Волевой поединок, всё такое.

Доктор Хойл выдержал паузу, затем глубоко вздохнул и широко улыбнулся. Улыбку держал и потом, осматривая раненого. Сообщил, сияя:

— Раны от когтей выглядят, как резаные, но всё-таки рваные. Сильная кровопотеря и три поломанных кости. Недурно, очень недурно. В смысле, Рамиресу повезло. Ни одна артерия не задета при количестве и глубине ран… Слышишь, меня, больной?

Рамирес пробормотал нечто с утвердительной интонацией.

— Ну, короче, жить будешь. На латиносах заживает, как на собаке.

Сказано-то с доброй улыбкой, но и с намереньем позлить — кажется, их всех четверых. И дело не в том, что «латиносы». Просто чужаки для Содома. В особенности касается Маданеса с Диасом.

— Спорим, на Собачине уже не заживёт? — отшутился Бенито. — Мы, латиносы, видать, круче. Но спасибо доктору за комплимент. Кстати, — обернулся он к Диасу и Маданесу, — мне сдаётся, что вы вдвоём чем-то нашему доктору лично насолили. Я прав?

— Ну… Было дело! — с видимым удовольствием на лице признал Диас.

— Если так, предлагаю послушаться доводов разума. Доктор нам предложил условия, при которых он возьмётся лечить Рамиреса. Не захочет — не возьмётся, они тут, в Содоме, люди сильно свободные.

— Нам уйти? — набычился Диас. — Но это наш вездеход, бабилонский.

— О чём и речь. Надо на бабилонском вездеходе покинуть границы Свободного Содома, как то и было предписано…

— Но-но-но! — во внезапной тревоге раскричался Хойл. — Я сперва сойду: покидать вместе с вами границ посёлка я не подписывался…

— Хорошо! — Бенито с успехом вошёл в роль медиатора. — Учтём и новое пожеланье содомской стороны. Предлагаю вот что: мы выгружаем Рамиреса из вездехода прямо на площадь. Как его дальше лечить — на совести доктора Хойла, но лучше вылечить. Ну а вездеход преткновенья и вы вдвоём, — кивок рабеновским ребятам, — выезжает строго за периметр Содома и там ожидает каких-никаких результатов.

— Ну, типа годится, — решил Маданес. Доктор тоже выразил одобрение.

— Если так, — окрылённый успехом, продолжил Бенито, — предлагаю попутно решить и другой вопрос. — Это смогу сделать я — как один из латиносов, которому в царство свободы позволен вход. Чтобы верней отчитаться пред госпожою Мэри Бастиндой, содомской властительницей, мне недостаточно из вездехода выгрузиться самому. Нужен, во-первых, мой моноцикл (лучше бы прямо сейчас, чтобы потом не забыть, ведь он в багажном отсеке), во-вторых, пирамидка. Эти предметы мне скрасят период общения с Мэри Бастиндой Сью и другими содомскими гражданами, пока доктор Хойл будет оказывать медицинскую помощь Рамиресу, а Маданес и Диас, ну, соответственно, поджидать меня в вездеходе сразу же за воротами.