— В одиночку не приподнять, — пожаловался и Диас. Он пытался приподнимать, но не получалось. — Помогите мне! Хоть бы эту хрень уволочь… — И Маданес пришёл на помощь, а Родригес не поспешил. Только молвил задумчиво:

— Не лежало ли там поблизости и браслета? — Впрочем, Бенито видел, что вовсе нет. Просто как не хлестнуть пару невеж по нахальным спинам!

Тут Маданес и Диас разразились бранью, справедливо пеняя Родригесу — ну, на многое. Он же их слушать не стал, а скорее вернулся к человеческим черепам. Есть ли среди них сравнительно свежеобглоданный?

Но нет. Черепов месячной давности не включили ещё в коллекцию. Все были много старше. Юностью и свежестью незадачливого сектанта Квентина ни один не пах. Только горечью былых поражений.

— Что здесь ещё смотреть? — Диас выругался. — Прекращай, Бенито!

— Нет. Мне надо понять…

— Что понимать? Если Бастинда тебя не надула и не перепутала, то или тот парень сбежал от неё, не дойдя до пещеры, или мы рылись в логове какой-то другой Адской Собачины. Мало ли может их жить с той по соседству…

— Нет, не может, — вздохнул Бенито. — В том-то и суть. Адская Собачина — это не вид. Она в одном экземпляре. Потому и болтают: кто сможет её убить, тот герой, человек особенный.

— Ой, да ну! — не поверил Маданес. И охота ему была спорить, сгибаясь под весом пирамиды.

— Бредни теологические, — возразил и Диас.

— Парни, вы взгляните с другой стороны. Верхнее звено в пирамиде питания на огромнейшей территории — во всех Присодомских лесах. Быстро бегает, пробегает за ночь больше, чем два вездехода. Каждой ночью при этом жрёт ведь, как не в себя… Долго ли выдержит здешняя местность, если Адских Собачин окажется две или три?

— Тю! Да ты ведь сам ксенозоолог, Бенито!

— Нет, но умею толково общаться со знающими людьми. С Гильденстерном, с Альваресом. Вот Гринчестера не застал.

— Помоги лучше знающим людям унести пирамиду! — посоветовал Диас.

— Я бы рад, но теряюсь в догадках, что она есть, из чего построена и как она здесь оказалась. А ещё — чей она трофей: только ваш, или может, и мой отчасти? — озабоченно так произёс. Они промолчали.

Да, ребята, Бенито совсем не дурак подносить хоть кому посторонние артефакты. А в особенности тем «знающим людям», что и сами толком не знают, что такое они несут. И кому — Бастинде? Даже даром не возьмёт, а пуще того за молот. Ибо молота, сказать по секрету у неё никакого нет.

— Тяжелее металла, да? Ну тогда, похоже, этой штукой вам надо будет торговать на вес. Если кто-то решит, что знает, зачем оно нужно.

— Не пустыми же возвращаться, — кряхтя, ответствовал Диас. — А зачем оно, можно спросить учёных.

За разговорами подошли и к выходу из пещеры. Бенито уж думал окликнуть оставленного там Рамиреса, но вот незадача: старый приятель и сам уж возник в проёме, почему-то в неудобном прыжке спиною вперёд и зачем-то истошно крича вместо разъясненья словами.

Что это? Вернулась Собачина?

7

Да, вернулась — кто же, как не она. И Рамиреса уже отшвырнула вглубь пещеры резким тычком лапы. Он бы мог взлететь и повыше, да впечатался в свод и оттуда грянулся вниз, на троих соучастников.

Так случилось, что Бенито шёл впереди, в самом узком месте. На него в основном и пришёлся удар телом Рамиреса, ну а Диаса и Маданеса, что тащили следом за ним пирамидку, раскидало слегка растопыренными в полёте руками. Плюс к тому всех троих обдало чем-то таким липким. Когти на лапе, пославшей в полёт Рамиреса, были остры, как бритвы.

Всю пещеру заполнил рык и зловонное дыханье из пасти Собачины, по сравнению с каковым, верно, всякий из очевидцев склонился бы к выводу, что в её на редкость опрятном логове до сих пор пахло пусть и не слишком свежо, но притом очень даже сносно.

Адская Собачина очень-преочень быстрая, вспомнил Бенито, сам на ходу огорчаясь медлительности собственных мыслей, вяло текущих подобно патоке, вязнущих в липком страхе. Как бы ты ни спешил, а она быстрей, эту страшную скорость надо хоть чем-нибудь уравновесить, думал дальше он столь же замедленно, а ведь как ты это сумеешь сделать, если она всё равно намного быстрей, пусть тебя собралось хоть четверо? Нет, числом не задавишь, не захлестнёшь, даже если ты выставишь сразу всех четверых против неё одной, вчетверо более ловкой! Разве что бластеры, только они одни должны отработать, если не они, то тогда и вообще ничего, но не где-нибудь там, в чистом поле да частом лесу, где вертлявость спасает бестий, а лишь в узком-преузком горлышке, куда бестии надо протиснуться, а увернуться от выстрелов она никак не сумеет...

А потом снизошло осознание, до какого слова не особенно успевали, осознание то, что Бенито Родригес — вот повезло — и находится в узеньком горлышке той гигантской бутылки, куда Адской Собачине затруднительно прыгнуть, а придётся, пожалуй, протискиваться, исходя из её размеров. На одно движение, на одно скольжение, но проклятой твари придётся сейчас замедлиться, и раз так, то один Бенито, лишь один, а не все вчетвером, если только достанет вовремя бластер, ой, да здесь он, в его руке, снятый с предохранителя, то, пожалуй, тогда и выгорит дело, и грохнется адская тварь.