– Вот взял, и такую вещь испортил! – бормотал он, очищая кровь с тулупа снегом.

После этого путник подкинул дров в костер, и осмотрел их походные мешки. В мешках было немного серебряных монет, хотя он и не знал, для чего они нужны, решил все же оставить, больно уж красиво они звенели и переливались на свету. Закончив с этим, изгнанник подкрепился и погрелся у костра. Ветер начинал усиливаться, вскоре уже стал сдувать пламя огня. Путник переложил все в один мешок, и выдвинулся в сторону, которую указал разбойник. Уже ближе к вечеру, сквозь непроглядную метель, он увидел очертания поселения. К нему вела хорошо сделанная дорога, но других людей на ней не было, что было не удивительно, ведь никто, даже самый отчаянный не рискнул бы путешествовать в такую вьюгу. Чем ближе подходил изгой, тем меньше и меньше представало поселение перед его глазами. В итоге вместо города, что он ожидал увидеть, была маленькая деревушка.

– Обманул меня, паршивый пес! – негодовал путник.

В деревушке срублено пять домов. Четыре из них маленькие, с дымящими над крышами трубами. А вот один, был по сравнению с ними просто огромный. Небольшое крыльцо, находилось около входа, но уже заметено снегом. Изгнанник решил попроситься на ночлег, и, подойдя ближе, он услышал шум, раздававшийся из большого дома. Он постучал в дверь, но никто ему не ответил, и тогда набравшись смелости, толкнул дверь и вошел. Несмотря на размеры, в нем было тепло, которое он почувствовал своим продрогшим телом. Это была таверна, но даже близко не похожа на ту, что была в его родной деревне. В большой комнате посередине находился очаг, в него то и дело кто-то подкидывал дров. Вокруг него стояли лавки, на которых сидели несколько воинов, подпоясанными мечами и топорами. Они что-то громко обсуждали, периодически выпивая из больших кружек. Справа от них был высокий стол, за которым бегал невысокий мужичок. С другой стороны расположились несколько столиков. Изгой удивился этому месту, и решил погреться у огня.

– Если хочешь чего-нибудь выпить, – быстро протараторил рыжий мужичок с подносом, – то спроси у Хальмара, вон там за стойкой! – и также быстро убежал. Усталый путник подошел к огню, и протянул к нему озябшие руки.

– Ты че смотришь? – гневался без причины хмельной воин. – Ты оглох? Я тебе говорю пес!

– Друг, шел бы ты, а то нарвешься на неприятности! – сказали страннику остальные воины.

Путник послушно отошел от очага, и присел за свободный столик. К нему тут же подбежал тот же рыжий мужичок.

– Что вам принести?

– Принеси выпить что-нибудь, – произнес путешественник.

– Сию минуту, – радостно прокричал мужичок и убежал.

Изгнанник сидел за столом, он старался не привлекать к себе внимания, но было довольно трудно этого не делать, ведь куда бы он не смотрел, все вызывало удивление.

– Это ты здесь выпить просишь? – подошел к нему другой мужичок, который бегал за стойкой. – Я Хальмар, хозяин этой таверны. Деньги то у тебя есть дружочек?

– А что такое деньги? – смущенно спросил путник.

– Маленькие, круглые блестящие, ты совсем дурак что ли? – негодовал очередной деревенщине хозяин таверны.

– А-а! Это вот эти? – доставая из мешка небольшой кошель, увидя монеты, у Хальмара заблестели глаза.

– Ночлег и выпивка будут стоить вам две монеты, мой господин! – сменивший голос на более учтивый.

– Держи! – достал серебро и отдал их Хальмару путник, и трактирщик быстро удалился.

Изгнанник понял, для чего нужны эти круглые блестяшки, и очень был рад, что их не выкинул. Но в кошеле их оставалось всего семь.

– Вот, пожалуйста, мой господин, ваше вино, и закуски! – поставил на стол рыжий.

– Эй, псина рыжая! – закричал один из воинов, – еще вина тащи!

Мужичок мгновенно удалился. Изгнанник немного отхлебнул напитка, что ему принесли, на вкус пойло оказалось отвратительным, но очень быстро согрело все внутри. Поужинав, его проводили на ночлег в комнату, которая не отличалось удобством. Деревянная кровать, застеленная соломой, поверх которой, лежало несколько шкур. Но выбирать не приходилось. Впервые за долго время своих скитаний, он не ночевал под открытым небом, и уже это радовало его. Наутро следующего дня, странник проснулся очень рано. Выйдя из комнаты, он увидел, что очаг уже еле тлеет, а рядом с ним лежали те самые воины, и спали в хмельном сне. Путник вышел на улицу и зажмурился от яркого света. Снежное покрывало за ночь укрыло все вокруг, и теперь отражало яркое солнце. Над крыльцом висела вывеска «Дикая степь». Странник решил немного прогуляться по поселению. Под ногами раздавался хруст свежевыпавшего снега. Стен у поселения не было, только огороженные участки около домов. Недалеко, стоило только спуститься с берега, расположилась река. Темная вода лениво текла на север. Хоть снег уже и выпал, но река еще не замерзла, а рядом не было никакой переправы. На берегу стоял человек, и о чем-то размышлял. Скиталец встал с ним рядом, и они молча стояли несколько минут.

– Хороша погодка! – крикнул стоящий на берегу человек, и, не обращая внимания на скитальца, вернулся в таверну.

Изгнанник не стал ничего говорить, и еще немного постояв, решил тоже вернуться и расспросить о месте, куда он попал. Поднявшись с берега, он услышал крики женщин, и свист кнута, которые доносились из небольшой пристройки рядом с таверной. Путник очень быстро прибежал к пристройке, и открыл двери и ужаснулся. Привязанного к столбу мужчину, хлестал воин, одетый в кожаную броню, а рядом в клетках рыдали три женщины. Еще один пленник находился в другой клетке, а чуть подальше в стойлах стояли кони. Воин безжалостно продолжал бить мужчину, и на его спине уже не оставалось живого места.

– Прекрати! – сказал зашедший в хлев изгой.

– Тоже хочешь? Иди своей дорогой! – сказал презрительно воин и продолжил бить бедолагу.

– Я сказал тебе, прекрати! – повторил путник, и схватил воина за руку, в которой он держал кнут.

– Это мой раб! – гневно закричал муж с кнутом. – Пошел прочь пес, пока жив.

– «Раб. Мой раб,» – закрутились в голове у путника, он вспомнил, что когда-то и сам чуть не стал рабом. Что такие люди, как этот, увели всех жителей его деревни, и если бы не Вольга, то и они сейчас бы тоже были рабами. Кровь взыграла, сердце переполнила ярость.