– Ох, все! Больше эклеров в меня уже не влезет, - шумно выдыхает Лида, в шутку похлопав себя по животу.

– А я, пожалуй, еще один съем, - и я потянулась за очередным эклером с моим любимым заварным кремом.

– Тебе можно, ты вон какая высокая и стройная, как манекенщица, - парировала Лида. – Кстати, как отец отреагировал на новость, что ты не в его родной институт поступаешь, а в институт культуры? Не ругался?

– Нет. Он никогда меня не ругал. Сказал, что если я готова идти к своей мечте, то стоит попробовать. Лид, а представляешь, если у меня действительно получится! Вот выучусь, соберу ансамбль и буду колесить по стране с гастролями, как Клавдия Шульженко!

Резво вскочив из-за стола, я подбежала к открытому пианино и, смеясь, начала играть вступление к одной из песен любимой артистки нашей семьи. Пока я пела, аккомпанируя самой себе, Лида танцевала, изящно раскинув руки, и наш смех, наверное, в тот час был слышен из открытого окна на весь двор. Мы наслаждались нашим весельем, предвкушая скорую свадьбу Лиды и Коли. Открылась входная дверь, впуская маму с папой.

– Шурочка, включи, пожалуйста, скорее радио, - попросил он прямо с порога. – Там сейчас какое-то важное сообщение объявлять будут.

Я подошла к столу, на котором стоял радиоприемник, и включила его в розетку. Тревога, все это время молчавшая в груди, вновь напомнила о себе, сжав сердце холодными тисками. Из приемника раздалось характерное шипение. Папа стал искать нужную радиоволну.

– А про что сообщение-то? – спросила Лида, обращаясь к маме.

– Кто ж его знает, Лидочка, сейчас услышим, - пожала мама плечами.

– Душно как-то, - промолвила Лида и подошла к окну.

Тут же раздался ее тихий вскрик, и на подоконник со стороны улицы сел большой черный ворон.

Мне показалось, что я забыла, как дышать.

– А ну, кыш отсюда! – прикрикнула на него Лидия, на что ворон только громко каркнул, не спеша никуда улетать, и мне почудился в этом карканье злорадный смех.- Кыш отсюда, я сказала! – снова шикнула на него девушка.

– Ты посмотри, какая наглая птица! – воскликнула мама. – Не прогонишь прям. Голодный он что ли?

– Ага. Эклеры наши на столе увидел и понял, что проголодался, - пошутил папа.

Из радиоприемника послышался сигнал. Я ощутила, как по телу разливается необъяснимый страх, вытесняя собой надежду и ликование, что переполняли меня еще минуту назад. Папа сделал громче звук и прикрыл окно, на котором продолжал сидеть ворон, пугая меня одним лишь видом. Или меня пугал не ворон, а смутное предчувствие, что надвигается нечто страшное, а ворон – это всего лишь мрачное предвестие? Мама что-то тихо сказала папе, и он коротко хохотнул.

В тот миг нам всем казалось, что впереди целое лето. Да что там лето! Целая жизнь! А сколько было планов и ожиданий! Мое поступление, свадьба старшего брата, мамин юбилей! И лишь какие-то секунды отделяли нас от страшного известия. От горького и подчас невыносимого знания, что прежняя наша жизнь теперь безвозвратно разрушена. Навсегда… Все самое светлое, что ожидало нашу семью впереди, как свет маяка, навеки погаснет.

«Внимание, говорит Москва. Передаем важное правительственное сообщение»…

– А, ну-ка, цыц, сороки! – шикнул папа на маму с Лидой. – Слушайте, что говорят!

«Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня в четыре часа утра без всякого объявления войны»...

Картинку вмиг заволокло черным вязким туманом, закрывшим собой весь обзор. До меня словно издалека доносились лишь приглушенные всхлипы и женский плач. Очнулась я, все так же глядя на себя в отражении воды в чаше и тяжело дыша.

– Ну что, что вы там увидели? – нетерпеливо переминаясь около меня с лапки на лапку, спросила Лорин.

– Давайте, девочки, не томите! – поддержала ее Сандра.

А я даже не знала, что мне сказать. В голове царила звенящая пустота, которая сразу начала заполняться миллионом вопросов. А мы надеялись получить ответы…

– Я не совсем поняла, а что это сейчас вообще было? – пораженно промолвила Марьяна, заторможено посмотрев на нас.

– Видение из прошлого это было, судя по всему, - пояснила я.

– Только вот, чьего прошлого?

Воцарилось молчание. Наш зоопарк, проникнувшись напряженной обстановкой, тоже молчал.

– Но это же не ты была в видении, так ведь? – спросила у меня Эми.

– Если только в прошлой жизни, - подумала я вслух.
– Но мы не помним своих прошлых жизней. Значит, это все-таки не я.

– А выглядела эта Шурочка, как ты. Просто один в один. Одежда и прическа не в счет, - заметила Эмилия. – Слушай, а у тебя точно нет родственниц на Земле? Быть может, ты видишь прошлое кого-то из них? У меня такое было, когда я узрела знакомство мамы с моим кровным папашей, и тогда, только это было во сне, я все видела от лица мамы.