— Дорога плохая была, — ощерился Мариус в ответ, привычно хлопая себя по карманам. Но трубку, словно насмехаясь, он выудил из воздуха. Ловкость рук, ее так просто не потеряешь и не раздашь. Дымок быстро закурился вверх, утекая к темнеющим небесам. Мы и не заметили, что провели в гостях у Жрицы столько времени.

Тревога не отпускала. Я беспокоилась о Сано, ведь она оставалась моей подругой, даже будучи под властью картины. Даю слово, решительно подумала я, что как только разберемся с Каином, я вернусь и спасу тебя. Но маленький храм за лесом, на самой вершине холма, оставался безучастным ко всем моим клятвам..

Олла привлек мое внимание щелчком пальцев:

— Гляди, эта Дверь приведет нас к Библиотеке.

— Ты уверен? — я с сомнением осмотрела Дверь со всех сторон, но уверенности во мне не прибавилось. Дверь как Дверь. В нашей ситуации безопаснее путешествовать через несколько порталов, чтобы не отследили. Но Олла был непоколебим. Он утверждал, что нам надо эти этой дорогой. Разгорелся спор, в который Мариус, будучи человеком умным, даже не пытался вмешаться. С блуждающей на губах улыбочкой он наблюдал, как мы пытаемся друг друга переорать. Из меня выплескивалась вся злость и усталость, тяжким грузом висевшие на шее. Я была готова вопить, кусаться, бодаться, лишь бы добиться своего. Интуиция у курпуса — святое, а моя утверждала, что не стоит идти через эту Дверь. Слишком уж невинно она выглядела.

— Ты дура подозрительная, — Олла раскраснелся и весь трясся от злости. Мое упрямство было ему поперек горла. Привратник настолько увлекся, что забыл закрыть канал энергии между нами, и теперь меня захлестывало болью. Бездна, что же он чувствовал на самом деле, если отголоски, силой меньше в десять раз, сбивали меня с ног?!

— Сам такой! — визжала я, пытаясь насадить его на рога, как на вертел. Олла увернулся, разозлив меня еще сильнее. От боли и обиды хотелось лечь под ближайший кустик и умереть.

Мариус докурил, вытряхнул трубку и примирительно проговорил:

— Я бы на вашем месте поумерил пыл. У нас гости.

Тонкий конец курительной трубки указывал на самую чащу, откуда полчаса назад с треском выбежала я, а затем и Мариус. И снова запах разложения заполнил пространство. За последние дни я с ним свыклась, и отторжения он уже не вызывал. Скорее предчувствие из разряда «сейчас что-то будет».

Из-за кустов, стеная и охая, выползало _нечто_. Оно цеплялось длинными черными пальцами за ветви и корни, и от одного прикосновения растения обращались в прах и гниль. Извиваясь и перебирая конечностями, к нам полз тленевик.

Мариус с тяжким вздохом взмахнул своей трубкой, и та с громким хлопком превратилась в лук. Стрелы наемник вынимал из воздуха, нисколько не заботясь тем, что появляются они из небытия.

— Назад, — рявкнул Олла, когда тленовик, перекатываясь грузным телом, в несколько шагов преодолел разделявшее нас расстояние и заслонил Дверь. Я послушно отступила назад, второй раз за час вытаскивая нож. Я не собиралась пользоваться силой, чтобы выиграть схватку, но рога зачесались от предвкушения стычки.

— Что здесь делает тленовик?! У них же гнездо в Низменных землях! — в руках Мариуса сверкнула вспышка, вынудившая нас пригнуться. Я припала на колено, почти утыкаясь лицом в землю. В нос тут же хлынул запах сырой земли, припорошенной пеплом. Одна из стрел Мариуса, грациозная алая вспышка, пробила в боку тленовика дыру размером с кулак. Монстр зарычал, распахивая пасть и обнажая десятки кривых зубов в глотке. Из раны с обгоревшими краями засочилась бурая слизь, комьями падая на землю. От слизи трава дымилась и чернела, исходя тошнотворной вонью.

Тленовики — несчастные создания из глины и плесени. Сами по себе они безвредны, только если кто-то не наймет их для работы. К несчастью, я помнила, что тленовики практически неуязвимы, а склизкая жидкость, заменяющая им кровь, страшно ядовита. Достаточно одного прикосновения, чтобы повидаться с Чистильщиками. К тому же, она затягивает тленовикам раны лучше всех заговоров лекарей.

Вспышка! Еще одна! И еще! Мариус выпускал стрелы почти без перерыва, и они пронзали подступающие сумерки, втыкаясь в рыхлое тело монстра с еле слышным шипением.

— Да сдохни ты, тварь! — сквозь зубы процедил Мариус, разглядывая противника в прицел лука. Оппонент проигнорировал выпал в свою сторону, перебирая конечностями и не собираясь никуда уходить. Своей тушей тленовик загораживал Дверь, и теперь стало понятно — не просто так.

Олла взмахнул крылом, и дюжина перьев с остротой ножа вонзились в гниющую плоть с громким чавканьем, но не причинили чудовищу существенного урона. Распахнув пасть, тленовик плюнул в нашу сторону комком слизи. Она пролетела совсем рядом, и я юркнула под защиту Оллы, выглядывая из-за развернутого крыла. Перья сверкали багрянцем, словно рубиновая стена. Стискивая зубы, Олла тратил последние крохи энергии на то, чтобы сделать крыло прочнее алмаза. Но силы стремительно таяли.