— Ты видела картину? Ту, что на стене висела.

Я кивнула, стараясь поспевать за его размашистыми шагами. На пути то и дело попадались поваленные, сухие деревья, через которые приходилось переступать или обходить. Лес умирал, медленно и неизбежно, и теперь я знала причину. Жрица отравлена и больна, а вместе с ней и все живое в округе. Не помню, чтобы мы наблюдали такую картину на пути в храм.

— Я узнал ее. Когда Каин пришел по мою душу, он как раз принес с собой эту дрянь. Купил ее у какого-то торговца, который после сделки сразу же слинял. Но покупкой Каин остался доволен, сказал, что она решит множество его проблем.

— Ты считаешь, что Каин уже был здесь? — в горле пересохло, я едва шевелила губами. Мариус молчал, позволяя делать выводы самостоятельно.

— Тогда, — решила я, — нам стоит поторопиться.

Не сговариваясь, мы ускорили шаг. Наши руки на ходу соприкасались, и Мариус неожиданно для меня поймал мою ладонь своей. Его холодная и твердая кожа напоминали мне, что этот облик — всего лишь маскировка, а потому на неуверенное сжатие я выдернула руку и поспешила вперед.

— Стой, — тихий голос Мариуса толкнул меня в спину. Я остановилась. Он подошел совсем близко — я чувствовала его тепло. Внезапно он подался вперед, обхватывая мои плечи руками так, что я не могла вдохнуть. Шепот обжег ухо:

— Что происходит между тобой и чудом в перьях?

— О чем ты? — я облизала вновь пересохшие губы, шаря глазами по поляне. Присутствие Оллы не ощущалось, то ли мешал густой лес, то ли он ушел очень далеко.

Мариус хмыкнул мне в затылок:

— Я же вижу, что вы какие-то странные. Глаза хитрые-хитрые у обоих.

Я дернула плечами, в тщетной попытке выскользнуть из неожиданных объятий. Никогда не замечала за своим другом тяги к нежностям, обнимашки посреди лесной чащи в круг его интересов явно не входили. Да и в мой тоже.

— Тебе мерещится всякая чушь. Мы хотим найти крыло, чтобы Каин не разнес все здесь до основания, — с нажимом проговорила я. Мариус не разжимал объятий, напротив, с каждой секундой они становились все крепче. Я вздрогнула — чужие губы коснулись чувствительного места за ухом, вызвав целый водопад мурашек от шеи до копчика.

— Хочу, чтобы ты знала, — Мариус перешел на интимный шепот, в котором слышались рыкающие звериные нотки, — я заявляю на тебя свои права.

Я застыла. Если демон заявляет подобное, можно быть уверенной — он не шутит.

— Давно ли ты ко мне такой страстью воспылал? А как же Несса?

Маркус хмыкнул, опуская одну руку чуть ниже.

— Ну, она далеко. А ты рядом.

Нет, ну не сволочь ли?! Теперь он беззастенчиво гладил меня по животу, не рискуя забираться под куртку. У меня заныли зубы, а между рогами стали проскакивать зеленые искры — дурной знак.

Прикосновения раздражали. Я не знала, правда, почему. Из-за того, что я теперь принадлежала другому? Да, мы с Оллой были соединены узами, но настоящим браком это не назовешь, верно? Можно ли считать действующим браком тот, где одного из пары под венец затащили против воли? О том, что изначально я была обещана в законные жены Каину, я предпочитала не вспоминать.

— Если ты меня не отпустишь, то в Библиотеку мы с Оллой пойдем вдвоем.

— Твои глаза сводят меня с ума, — промурлыкал Мариус, как ласковый котенок. Ну, началось! Сейчас скажет, что их оттенок сможет сравниться только с тьмой Бездны, а волосы у меня — чистое золото, ага. Нет, пора заканчивать этот фарс.

Нож едва получилось незаметно вытащить из-за пояса, но, как только холодный металл прижался к боку Мариуса, наемник задумался над поведением.

Он медленно разжал руки, поднимая их вверх в знаке капитуляции, и отступил на пару шагов.

— Так-то лучше, — похвалила я Мариуса, разглядывая блестящий в солнечном свете стилет, — хороший мальчик.

Я продолжила путь, на ходу убирая нож и стараясь не замечать алчущего взгляда, которым старинный друг сверлил мой затылок.

***

Из леса я вылетела разъяренная и красная как мурок. Я с такой силой продиралась сквозь плотные заросли, что волосы стали напоминать гнездо этих же муроков. Знала же, что давно пора отстричь волосы, ведь длинные пряди всегда приносят больше хлопот, чем радости. Да и к тому же, зачем мне носить такую гриву?

Олла с деловым видом осматривал Дверь, которая одиноко возвышалась на опушке. Ее болотно-зеленый цвет гармонировал с опушкой, сливаясь с ней. Можно было спокойно пройти мимо нее и не заметить, но чутье Оллу не подвело.

— Почему так долго? — нетерпеливо бросил он, всматриваясь в каждую трещинку Двери. Будь Дверь юной барышней, то покраснела бы и упала в обморок от столь пристального внимания. Позолоченные цветы, змеящиеся по дереву вокруг ручки, внезапно раскрылись и зацвели. Дверь раскрасилась в желтые, красные и синие соцветия.