Глава 20

Кровь из носа окрасила нижнюю часть лица Сороки. Анчар привалил её к стене, аккурат напротив обведённого мелом силуэта. Прощупал пульс: жива.

— Оживай давай. Опять скажешь, что я тебя укокошил.

Она медленно открывала глаза. Долго смотрела на силуэт жертвы, с недоверием и отвращением. Анчар тем временем заказал воду. Через минуту прилетел дрон-доставщик.

— Умойся и выпей, — сказал он, вручая бутылку Сороке. — Ты сказала про шестиугольную звезду. О чём речь?

— Руна. Знак.

— А вот и нет. На животе жертвы — и этой, и другой, была совсем другая руна.

— Не на ней, — сдавленно ответила она. — В воздухе горела звезда. Она вращалась в прозрачной сфере, ускоряясь, пока не достигла бешеной скорости. А поток шёл изо лба… Из кристалла.

Сорока умыла лицо водой, вытерлась рукавом и отпила воды.

— Что ещё ты видела?

— Темнота. Было темно. Только звезда.

— Тогда стоит посмотреть ещё раз.

— Что это за херня? — раздражённо спросила она. — За что их так?

— За просто так. Если ты хорошо напряжёшься, есть шанс это выяснить. Продолжай.

Сорока встала, прошлась вдоль стены, вернулась и вновь прислонила руку к стене, на этот раз не приседая.

— Н-нет, нет, — пробормотала она, покачивая головой. — Не то. Больше не вижу.

— Ты сама себя слышишь? — Анчар терял терпение. — Там вурды, тут звезда. Ты называешь вещи, которые невозможно проверить. В следующий раз скажешь, что кристалл во лбу светился? Или что она истекала кровью? Такое я и сам могу до бесконечности озвучивать.

— Я тебе ничего не обязана, дедок.

— Тебе двадцать, мне тридцать пять, — оборвал её Анчар. — У меня плохие новости для твоей мамы.

Сорока толкнула его в грудь. Тут же занесла руку для того, чтобы оцарапать лицо.

— Тихо, тихо, — он поймал её руку. — Неужели ты не знаешь, как работает чёрный юмор?

— Чёрный здесь ты! Дедок.

Анчар глубоко вздохнул, сдерживаясь. Хочет девчонка язвить — что ж, пусть так. Если не выпускать пар, котёл может взорваться.

— Голая женщина, — сказала Сорока, сложив руки на груди и прохаживаясь мимо силуэта. — С маской птицы на голове.

— Где?

— Была тут, — ответила она и шлепнула себя ладонью по лбу. — А, чёрт, нет. Не то. Не связано.

— Нет, продолжай. С маской какой птицы? Совы? Что ты видишь?

— Сказала же, ошиблась. Она просто была здесь когда-то.

— Когда?

— Откуда я знаю? В дневное время. Наверное, какая-то сумасшедная культистка.

— Значит, ты видишь прошлое, — кивнул Анчар, и наконец-то у него появилось хоть какое-то понимание.

— Иногда.

— Странно. Первый раз о таком слышу, но допускаю. Что тебе в этом помогает? Подержаться за предмет?

— Только место. Находиться в нужном месте.

— И ты не умеешь управлять временем, в рамках которого что-то увидишь?

— Прикалываешься, дедок? Нет никакого времени. Это просто вспышки. Бурление образов, как бульон в кипящем зелье.

— Значит, основная проблема — отделить связанное и несвязанное. Тогда говори вообще всё, что видишь. Что делала женщина в маске?

— Просто шла мимо. Наверное…

— Пробуй ещё раз.

— Это так не работает, — покачала она головой. — Я вижу то, что на поверхности. Оно выматывает. Потом всё сливается в неразличимую кашу. Иногда везёт больше, иногда меньше.

— Перед копами ты тоже падала в обморок и рассказывала про кашу?

— Магию увидеть сложнее всего. А когда десятки нариков что-то достают из одного и того же места, ощутить это намного проще. Тут такие только мимо ходили.

— Может, ты просто не хочешь рассказывать.

— Эй, алло! Я рассказала про обечаек, и ты в подвале убедился в моей правоте.

— Ещё нет. Смотря что скажут эксперты, — поворчал он для виду, зная, что скажут эксперты. — Ладно, двигаем дальше.

— Это ещё не все? — скривилась Сорока и последовала к машине.

Вурды, женщина с маской совы и шестиугольная звезда. Пока Анчар гнал машину к следующему месту распятия, обдумывал эти детали. Перья, найденные копами в здании, где к стене примыкал артефакт, наверняка принадлежали той женщине. Вот только она могла быть никак не связана с делом. Шестиугольные фигуры как руны не пользовались популярностью. Конечно, опытные чернокнижники могли и сами создавать новые символы, вкладывая в них определённую силу.

— Есть хочешь? — спросил он Сороку.

— Тебе-то что?