Мия

Музыку включить, мир выключить. Мои наушники помогают не слышать пустую понедельничную болтовню, и я погружаюсь в работу. Я рано приехала сегодня из-за двух причин. Первая — это желание наверстать все, что я пропустила в пятницу, а вторая, самая важная, — я не хочу иметь дело с грандиозной инквизицией Джареда. Надеяться на то, что он проигнорирует меня и просто сядет за свой стол, когда приедет, — рискованное предприятие, но мое каменное сердце должно защитить меня от его разговоров. Или, по крайней мере, у него хватит порядочности позволить мне зализать свои раны в одиночку.

Потому что, если пятничные неудачи — это просто плохо, то рассказ о них моим коллегам — эпически плохо. Если бы дедлайн по Проекту Икс не был так близко, я бы взяла больничный и продолжила прятаться у себя дома.

О, точно, есть еще кое-что. Я больше не могу одна выходить из дома.

Я независимая женщина двадцать первого века, которая живет самостоятельно уже лет десять. Я сама вожу себя обедать хотя бы раз в месяц и ежедневно пользуюсь общественным транспортом. Но с пятницы я не могу отделаться от всяких «что если». Ненавижу чувствовать себя беззащитной, но не могу перестать вспоминать все, что я чувствовала, когда тот пьяный придурок в баре облапал меня. Звучит просто смешно, но я не выходила из дома все выходные.

Отчасти из-за ужасного похмелья и необходимости скрываться после просмотра всех инстаграм постов Рэй и Вайолет, где они веселятся на съемочной площадке с группой актеров из Ходячих мертвецов. Я не была готова к встрече с кем-либо и не могла смириться с тем, как тот незнакомец не стеснялся касаться меня, агрессивно и сексуально, в публичном месте, где я, по идее, должна чувствовать себя в безопасности.

Весь этот опыт заставил меня пересмотреть ложное представление о безопасности, которое было у меня в голове — вместо него я теперь имела иррациональный страх остаться одной. Слава Богу, у меня был сосед Дейв. Этим утром я стояла у двери и смотрела в глазок, ожидая, когда он выйдет из своей квартиры. Я быстро последовала за ним, чтобы была возможность ехать в лифте с кем-то, кого я знаю. Так я буду чувствовать себя в безопасности.

Как только я вышла на улицу и влилась в утреннюю рутину, страх снизился до беспокойства, с которым я могла справиться. Это чувство не покидает меня даже сейчас, когда я сижу за столом, слушаю Rage Against the Machine и печатаю. Музыка питала гнев внутри меня и успокаивала чувство слабости и неуверенности. Мои пальцы стучали по клавиатуре в одном темпе с агрессивной песней. Может, я должна обновить свой плейлист, добавить что-то успокаивающее, кантри или классическую симфонию, чтобы не зацикливаться на встрече с коллегами. Прежде, чем я успеваю сменить музыку, мои наушник кто-то срывает, и от испуга я подпрыгиваю.

Губы улыбающегося Джареда сжимаются вместе.

— Доброе утро, солнышко.

Он держит мои наушники, наклоняясь над столом. Я щурюсь и пытаюсь вернуть свою вещь.

— Отвали, Джаред.

— Эй, не будь такой. Где ты была все выходные? Я звонил и приходил, но ты не отвечала.

— Лечила свое адское похмелье. Тебе стоит заняться работой. — Я смотрю на свой телефон. — Ты опоздал на семь минут. Мне нужно, чтобы ты посмотрел изменения в седьмом уровне…

— Так, значит, дуешься? — он прерывает меня, когда я вставляю наушник в левое ухо.

— Нет.

С меня достаточно обвинений.

— Мм-хм.

Его губы растягиваются в угрожающей улыбке, но у меня нет настроения быть милой. Я отвожу взгляд от друга и возвращаюсь к монитору компьютера.

— Ты не знаешь меня, — ворчу, но слова горькие и напоминают о том, что сказал мне горячий вышибала в пятницу.

— Ты в порядке, Мия? Серьезно.

Он тянется к моей руке, чтобы положить на нее свою, и я, наконец, смотрю на друга. Джаред смотрит обеспокоенно и хмурится. Он всего лишь волнуется обо мне, а я веду себя отвратительно. Но я не умею справляться с ситуациями, когда обо мне тревожатся, и мой взгляд снова возвращается к работе.

— Все хорошо.

На самом деле, нет.

Даже сейчас код перед моими глазами расплывается, пульс учащается, а перед глазами пелена, когда я вспоминаю ту ночь. Глубокий вдох, медленный выдох. Я не смотрю вправо. Могу чувствовать взгляд Джареда на себе, рассчитывающий и оценивающий. Он пытается понять, сказала ли я правду. Через несколько минут он, должно быть, соглашается или смягчается, потому что боковым зрением замечаю, как мой друг садится за свой стол.

Я трясу головой, отвлекаясь от мыслей, и возвращаюсь к тому, что могу контролировать. В течение следующих часов я погружена в работу и не обращаю внимания на коллег вокруг меня. Сложность и темп работы заставляют меня освободиться от хаоса в голове. Я не могу волноваться. Или зацикливаться. Или преувеличивать собственные страхи. Я могу только работать, и это лучше любой терапии. Мне так кажется, по крайней мере.

Кто-то прочищает горло позади меня, и я практически подпрыгиваю на месте.

— Какого черта!

— Я сожалею о том, что случилось в пятницу, — говорит Джаред, как только я поворачиваюсь к нему.

— Боже, не извиняйся за это, чувак.

— Мне, правда, жаль. Все было неправильно. И ничего хорошего не случается, когда мешаешь Jack Daniel`s после десяти часов.

— Правда?

— Конечно. Вот.

Он протягивает мне стаканчик кофе. Я вдыхаю божественный аромат и делаю глоток. Джаред моя родственная душа. Он понимает меня, всегда. Знает, что мне нужно: хорошо посмеяться, поговорить по душам или просто выпить слишком дорогой кофе. И Джаред знает, что я люблю крепкий, с сахаром и сливками.