– Было весело.
– Я подмигиваю Тане, и она в ответ лишь кивает головой.

– С боевым крещением. Спорим? Тебе предстоит пройти через это минимум раза три до закрытия.

Я качаю головой, как только она произносит эти слова.

– Я не спорю. Прости.

Она пожимает плечами.

– Я просто рада, что ты есть и делаешь всю грязную работу. Ты хорошо проявил себя.

– Спасибо.

Взгляд Таны задерживается на моей груди слишком долго, и я, впервые за вечер, беспокоюсь, что мог послать ей неверные сигналы. Не поймите меня неправильно, она милая и хорошенькая, но я не ищу отношений на одну ночь. Особенно, когда зомби-красотка, захватившая все мои мысли, совсем рядом.

Беспокоясь, что она может уйти до того, как я удостоверюсь, что девушка в порядке, я отхожу от Таны и направляюсь к двери.

– Пойду проверю, может смогу сейчас завершить все дела. Если что, зови!
– я перекрикиваю музыку и выхожу наружу; воздух холоднее, чем раньше.

Девушка-зомби стоит в нескольких метрах от меня и постукивает ногой по асфальту. Женщина-офицер отделяется от группы людей у машин и направляется к ней.

Коп смотрит на меня, но больше внимания не обращает, сосредоточившись на зомби-девушке.

– Итак, по-вашему, что произошло?

– Этот урод не хотел пускать меня и моего друга в бар. Он обозвал Джареда. Гомофобный придурок.

– Он начал ссору с оскорблений. Что было потом?

– Мы хотели уйти, но он начал меня лапать.
– Ее голос понижается, но она с вызовом поднимает голову.
– Залез мне под юбку. Тогда мой друг сказал ему отстать от меня и держать свои руки при себе.

– Вы хотите выдвинуть обвинения?

– Я хочу, чтобы мои показания хотя бы были в рапорте. У меня нет ни времени, ни энергии, чтобы тащить каждого безмозглого ублюдка в суд.

– Маленький совет. Как женщина женщине.

– Да?

– Не стоит так одеваться, чтобы выпить в баре. Это не стоит внимания.

Коп поворачивается и уходит прочь. Вау. Я качаю головой и обращаюсь к девушке-зомби.

– Ты в порядке?

– Нет, на самом деле, не в порядке.

Она хмурится, и я пытаюсь осмотреть то место, куда девушка получила удар, но на ней слишком много макияжа, чтобы сказать точно, насколько все серьезно. Ее взгляд становится жестче, а голос повышается:

– Не могу поверить, что она сказала это мне. Не одевайся, как шлюха. Это ее совет? Господи. Это так херово.

– Не уверен, что она именно это имела в виду. Твоя голова в порядке, кстати? Не хочешь съездить в больницу и провериться?

– Я в порядке.
– Девушка расправляет плечи, поднимает подбородок, а ее грозный, хмурый взгляд устремляется на меня.
– Просто, чтобы ты знал, я не одевалась так, чтобы прийти сюда и найти себе мужчину.

– Я не говорил…

– Настоящие мужчины спрашивают, прежде чем дотронуться до женщины. Всегда.

– Это не то, что…- начинаю снова, но она отмахивается от меня.

– Не стоит. Мне не нужна лекция от какого-то качка-вышибалы. Знаешь, такие мужчины, как ты, только поощряют нормализацию культуры изнасилования в нашем патриархальном сообществе.

Мои брови поднимаются от каждого оскорбления, что она отпускает. Я не знаю ее историю, потому что мы даже нормально не разговаривали, но это задевает мое эго. Она стоит здесь и осуждает меня после всего, что произошло вечером. Она ничего не знает обо мне или о моей жизни. Я усмехаюсь, не веря своим ушам.

– О, ты одна из этих…

Девушка отталкивается от стены и делает шаг вперед. Даже на высоких каблуках она не достает до моего плеча. Она еще сильнее вздергивает подбородок, чтобы продолжать смотреть на меня.

– И что это значит?

– Думаешь, что знаешь меня? Хорошо. Но не думай, будто я считаю так же, как и коп. Одевайся, как хочешь. Я могу сказать, что ты не ради внимания мужчин делала это, потому что отшивала меня весь день. Но я знаю таких, как ты. Скорее всего, ты чаще наслаждаешься обществом героев книг и фильмов, нежели реальностью. Все так, правильно? Переодевания. Притворство, что ты кто-то другой на несколько часов. Ну как, я прав?

Она стискивает зубы, а губы растягиваются в устрашающей улыбке. Я видел такой взгляд только у одной женщины. У моей мамы. Когда я был ребенком, и меня ждали большие проблемы. Прямо перед тем, как она наказывала меня.

– А, я понимаю. А ты один из тех… - Она подстегивает меня, чтобы я перебил ее, но ни за что на свете я не сыграю под ее дудку.

Вместо этого я поднимаю бровь и скучающе смотрю на нее, показывая, что меня не заботят ее дальнейшие слова. Могу сказать, что мое безразличие раздражает ее, и я не отступлюсь, даже когда она снова заговорит.