– Эй! – тихо позвал Венька.

– Чего тебе? – пропел всё тот же колокольчик, - Всё равно не отдам! Что с возу упало, то всё моё! И не проси!

– Это вы про кед, что ли? – догадался Венька, - Да берите себе на здоровье! Я его всё равно выбросил. Мне он не нужен.

– Не нужен?! – в голосе колокольчика появились строгие басовые нотки, - Такой чудесный тряпочный лапоток?!

Листья задрожали. Ветки раздвинулись. Над толстым кривым суком показалось удивлённое женское лицо.

– Как тебя звать-величать? – спросило лицо, внимательно разглядывая босые Венькины ноги и с хрустом пережёвывая яблоко.

– Вениамин Иванович, - солидно, с поклоном, ответил Венька, - Вы разве не слыхали? Радио-волны! И ещё сорока-белобока кашку варила, деток кормила…

– Радио я не слушаю. Сюда антенна не достаёт. А с птицами вообще не дружу. Зачем мне эти наглые конкурентки?

Ветки закачались сильнее, расползаясь в стороны. На голову Веньке шлёпнулся огрызок, посыпалась чешуя. Через сук перекинулся и свесился наружу огромный серебристый рыбий хвост.

– Мать честная! – обалдел от увиденной картины Венька.

– Какая я тебе мать? Ты что-то, Вениамин Иванович, путаешь. Бездетная я. А зовут меня тётя Груша. Русалка я. Здесь квартируюсь.

– Где? – не понял Венька.

– На яблоне!

– Груша на яблоне! Ха-ха!

– Что смешного? – надулась русалка, - Полное моё имя Агриппина Селивёрстовна. А на яблонях вообще все русалки живут. Где ж нам ещё жить прикажешь?

– Вообще-то в речке, - поделился Венька своими познаниями в области литературы и сказочного народного фольклора, - В пруду каком-нибудь, в болоте.

– В речке! – насмешливо фыркнула тётя Груша, - В клубничном киселе бултыхаться! Увольте! А в болоте склизкая Анисья, я её боюсь. Да и плавать я совсем не умею!

– Как?!

Первый раз такое Венька слышал. Чтоб русалка боялась жаб и воды. Чудеса!

– А какого водяного я вообще мокнуть должна? – возмутилась Агриппина Селивёрстовна, - Я из аристократических русалок. Из летучих.

Тётя Груша взмахнула мощным хвостом, звонко шлёпнула им по стволу яблони и перелетела чуть повыше, на другую ветку. Ветка громко хрустнула и чуть под Агриппиной Селивёрстовной не подломилась.

– Отъелась я здесь, на Серафимкиных яблочках, - пояснила это происшествие русалка и важно похлопала себя по упитанному животу.

Была она созданием весьма дородным и, говоря откровенно, весьма немолодым. Когда-то ярко-зелёные волосы теперь уже изрядно поседели. Изумрудный цвет глаз потускнел и поблёк. Щёки побледнели, сморщились и немножко обвисли. Чешуя шелушилась и осыпалась нещадно. Да и хвост плоховато двигался, со скрипом. По всему видать, от ревматизма. А может, от подагры, кто его там разберёт.

– Хочешь, угощу? – русалка покопалась среди ветвей, открутила от черешка румяный сочный плод и щедрым жестом протянула его Веньке.

– Ах ты, рыбья нечисть! Щучий пузырь! Акулья пасть! – послышалось сзади, с крыльца, - Кыш с моей яблони! Пошла вон!

Мимо Венькиного уха копьём просвистела длинная метла и, запутавшись в ветвях, повисла высоко над землёй.

Венька обомлел и обернулся.

Позади него топотала ногами и грозила кулаком в сторону яблони вся растрёпанная и раскрасневшаяся от гнева бабушка Сима.

Глава 15. Молодильные яблочки.

– Не очень-то они, твои яблоки, помогают!
– русалка показала Симе зелёный язык, швырнула в неё огрызком и быстро спряталась за толстым суком.

– А что ж ты их жрёшь, как прорва, без меры?! – крикнула Сима русалке в ответ.

– Витамины! – веско парировала Агриппина Селивёрстовна и, вертя хвостом, уползла в безопасное место, вглубь кроны.

– Витами-и-ины…, - проворчала Сима, обращаясь уже, скорее, к Веньке, - Врёт она всё! Помолодеть, видишь ли, хочет, русалка-ветеранка! Рыбка-пенсионерка! Престарелая макрель!

– А-а-а!!! – догадался Венька, - Яблочки-то…

– Ну, конечно! Молодильные они! У меня они все наперечёт. Я из них и компот себе варю, и сок отжимаю, и масочки всякие делаю. Знаешь, если на мелкой тёрочке натереть, на салфеточку положить и… впрочем, тебе рано ещё, не нужно. В общем, кожа после этих масочек – м-м-м-м-м…

Сима легонько похлопала себя ладонями по щекам, демонстрируя, какое у неё молодое и упругое после молодильных яблочек стало лицо.

– Это ж как драгоценность, на вес золота! А она всё тырит и тырит, тырит и тырит, управы на неё нет!