Тут уже у Веньки коленки подкосились окончательно, и он осел на землю, судорожно шаря вокруг себя руками. Чем бы таким эту агрессоршу остановить? Что бы в неё этакое запульнуть и бросить?

Венька нащупал в кармане твердобокий плод и вспомнил про тёти-Грушино угощение. Молодильное яблоко!

Бамс! – полетело яблоко прямиком в куриную голову.

Фр-р-р-р-р!!! – истерично захлопала крыльями Коряба и…

И тут случилось неожиданное.

Вместо того, чтобы упасть недвижно или хотя бы попытаться Веньке отомстить, курица вдруг вцепилась когтями в это яблоко, как в драгоценный подарок. Обхватила его любовно крыльями. Навалилась на него всем телом, прижала к земле.

– Кво-о-о-о-о-хо-хо!!! – довольно заквохтала Коряба, отщипывая клювом здоровенные куски и поглощая их с жадным аппетитом, - Кво-ко-о-о-о-хо-о-о-о!!!

Похоже, она совершенно забыла и про Веньку, и про сарай, и про свою с таким рвением оберегаемую кладку.

«Вот ведь женщины! – неодобрительно подумал Венька, - Только бы им молодиться!».

Впрочем, ему это было только на руку.

Стараясь ступать совершенно бесшумно, он обошёл увлечённую яблоком Корябу и тихонько проскользнул в сарай.

Поначалу-то он там вообще ничего не заметил. После яркого дневного света царивший в сарае полумрак показался особенно глубоким, тёмным и безжизненным. Пахло сухими дровами, сеном и тёплым куриным помётом. Едва шуршала солома под ногами. Сквозь рассохшуюся щелястую крышу пробивался широкий и яркий луч.

Вот в свете этого воздушного солнечного столба Венька и увидел… увидел и обалдел, схватившись за голову.

– И зачем же я, дурак, правый тёте Груше отдал?! Она же не вернёт теперь! У неё ведь, что с возу упало, всё её!

…Прямо в центре сарая, в круге нежного и переливчатого солнечного света, как ни в чём не бывало стояла Венькина пропажа. Левый кед. Правда, совершенно без шнурков и с вываленным наружу языком.

Кед был доверху набит куриными яйцами необыкновенного золотого цвета.

Глава 17. Снесла курочка яичко…

– Что ты там приволок? – вскричала бабушка вернувшемуся с добычей Веньке.

За то время, что он провёл в борьбе с сумасшедшей Корябой, у Серафимы успело произойти очередное перевоплощение. И теперь вместо спокойной и домовитой Фимы в избушке вовсю царила и хозяйничала её полная противоположность.

– А я тут репетирую! Новое представление к приходу гостей готовлю! – объявила Сима, - Але-оп!

Она взлетела в воздух реактивной ракетой, перекувырнулась три раза через голову, вихрем пронеслась вокруг Венькиной головы, спрыгнула на пол, вцепилась в Веньку, крепко прижала его к груди и лишь только после этого с любопытством заглянула в корзинку.

– Десять штук! – произвела Сима молниеносный подсчёт, – Это при нынешней цене на золото… по текущему грабительскому курсу… сколько ж это в рублях-то будет…

– Они что, правда…, - с любопытством поинтересовался Венька, - Из чистого золота?

– Две тысячи триста шестьдесят восьмой пробы! – гордо ответила Сима, поплевав на яйцо и поскребя его ногтем по боку, - Только моя Коряба такие несёт, рекордсменка! Матрёнины-то куры не такой чистоты золотишко выдают. А у Нюрки вообще – сплошь медь да серебро.

Сима скривила физиономию, выражавшую полное презрение к таким неказистым курам, которые всё больше по меди, и запустила руку в корзинку.

– Вот какие драгоценности наша Коряба на-гора выдаёт, - приговаривала она, любовно поглаживая и перебирая золотые яйца, - Кормилица наша! Не яички, а настоящий клад! Золото! А… а… а это что такое?!

Симина рука вынырнула из корзинки с зажатым в ней яйцом. Яйцо было не блестящее и золотое, а матовое, светло-коричневого с крапинками цвета. То есть совсем обыкновенное.

– Снесла курочка яичко! – совершенно расстроилась Сима, - Накося! Поздравляю!

– Яйцо как яйцо, - вступился за Корябу Венька, - свежее, нормальное, простое.

– Вот именно! Снесла курочка яичко, не золотое, а, туды её растуды, простое! Последнее время всё чаще за ней такое стало водиться. Халтурщица! Бракоделка!

– Но ведь все курицы…

– А-а-а!!! – с досадой махнула рукой Сима, схватила корзинку с яйцами и полезла с ней в подпол, прятать в сундуке.

Тут же из-за печки показалось огромное волосатое ухо и не менее внушительных размеров нос.

Глава 18. Двое старших.

– Ага! – сказал большой любитель добра Добрыня, внимательно проследив за Симиными действиями и направлением, куда она корзинку с яйцами понесла.