– Что?

– Всё! Всё подслушиваю, подглядываю, вынюхиваю… Нос у меня тоже хорошей величины, не заметил? Я им столько… о… о… о… ещё одна, паскудница, полетела!

Хлоп!!! И новая муха замерла бездыханно под меткой рукой домового.

Глава 12. Очень добрый домовой.

– А бабушка Серафима говорила, - заметил Венька, - что вы даже мухи не обидите.

– Не обижу! – подтвердил домовой, - Никогда в жизни не обижу ни единой мухи!

– Но ведь вы же… только что…

– Что я только что? Что я такого сделал? – обиженно поджал губы домовой, - Давай мы лучше у неё самой спросим. Эй, муха! Я тебя чем-нибудь обидел?

Убиенная муха, поднятая домовым за крыло высоко в воздух, безмолвствовала.

– Ну, вот! – радостно провозгласил домовой, - Она не в обиде! И ты не мели чепухи. Лучше давай с тобой посплетничаем.

– Сплетничать нехорошо. Мама говорит…

– Мама правильно говорит, - согласился домовой, - Но иногда, немножечко, самую малость, для поднятия тонуса, нужно! Как же можно жить совсем без сплетен?!

– Мы же дома как-то живём.

– Скучно живёте!

– И о чём же мы будем с вами сплетничать?

Венька-то сам сплетничать вовсе не умел. Даже ни разу в жизни не пробовал.

– Для начала я тебя спрошу, - домовой потёр руки и довольно заёрзал на лавке, усаживаясь поудобнее, - Вот, к примеру, кто тебе нравится больше, Сима или Фима?

– Сима, - не раздумывая ответил Венька, - Она весёлая, смешная, на балалайке играет.

– Ну да, ну да, - закивал головой домовой, - На балалайке играет, по воздуху аки по суше ходит, нечисть всякую тащит в дом. То эту склизкую Анисью, то всяческих мохнатых пауков. А мне, страдальцу…

Тут домовой громко всхлипнул и так треснул себя кулаком в грудь, что у него развязался и шлёпнулся на пол галстук-бабочка.

– Душа у меня слишком нежная, - вытирая грязным пальцем совершенно сухой глаз, объяснил Веньке домовой, - Не выношу я этого гнуса. Ни жаб. Ни мух… ух… ух… ух…

Хлоп!!! Третья муха пополнила скорбную коллекцию домового. А он меж тем отряхнул преспокойно руки и невозмутимо продолжал:

– С Фимой-то мне лучше. Фима дом приберёт. Киселю наварит. Пирогов напечёт.

В этом смысле Венька был совершенно с домовым согласен. Убирала Фима чисто. Готовила вкусно. Только вот…

– Только вот зануда она, - продолжал свои размышления домовой, - Скучная какая-то. Всё у неё по распорядку. Мух не обижай. Колотушкой по ночам не колоти. А если у меня именно ночью душа колотушек просит?!

С этими словами домовой вытянул из-за пазухи какой-то предмет, очень сильно напоминающий скалку.

– Бах! – шмякнул этой скалкой себя по голове.

– Бам-м-м!!! – пошёл от головы звон, заполняя собой всю, до самого дальнего уголка, избушку.

– Ох-х-х-ох-ох!!! – заворочалась за печкой старая Серафима.

Веньке стало немного не себе. Не тот ли самый это домовой, что давеча облил аптечной зелёнкой беднягу Пантелеймона? Что, если он сейчас и Веньку… Ведёт себя мужичок как-то странно. За мухами гоняется. Лупит чем ни попадя по голове.

– Ну, домовые-то разные бывают, - как бы прочитав Венькины мысли, продолжил плести свои мудрёные сплетни мужичок, - Вот, слыхал я, один тут на днях… та-а-ак разозлился! Облил своего хозяина чем-то. То ли коровьей жижей, то ли поросячьей мочой…

– Зелёнкой, - подсказал мужичку Венька.

– О! – обрадовался тот, - Точно! Гляжу, и ты уже тут всё знаешь. Хорошо собираешь сплетни, хитрец!

Домовой заговорщицки подмигнул Веньке и укоризненно погрозил ему пальцем.

– Только я домовой не из таких! Я добрый! Очень добрый! Наидобрейший из всех самых добрых домовых!

– Ну, да. А мухи?

– Опять?! – рассердился домовой, - При тебе же допрос вёл с пристрастием. Муха не в обиде, со всем согласная, и вообще сама напросилась. Сама! Понял? А я добряк. Меня так и зовут, Добрыней.

– Ух, ты! – Венька обрадовался известному имени, будто старого знакомого встретил, - Добрыня Никитич?

– С чего это Никитич? – оскорбился домовой, - Что ещё за выдумки такие? Добрыня Добрыньевич я. Потому что папку моего тоже Добрыней звали. Это у нас семейный бзик такой – всех по мужицкой линии Добрынями называть. Добрые мы все. И добро всяко-разное любим. Вот, гляжу, у тебя туфли больно хорошие.

– Какие туфли? – не понял и даже слегка обиделся Венька.

Что он, девчонка, что ли, - туфли носить.