– Ты не отвлекайся! – кричала с морского дна бабка Нюра, - Все беляши твои подгорят!

Венька – тот всё время на пляже проводил. Строил из камушков крепости и замки. В море купался. Прыгал на волнах. Нырял. Под водой всяких-разных рыбок рассматривал. На морских коньков любовался. Ракушки собирал.

И так каждый день.

Каждый день.

Каждый день.

Прошла неделя. Другая. Месяц закончился. Следующий за середину перевалил.

А старик всё ходил с утра на Акулий утёс за золотой рыбкой. Старуха всё пряла и пряла свою пряжу. Матрёна фуэте, как динамо-машина, накручивала. Венька купался. Бабка Нюра в скафандре по дну морскому бродила. Серафима выручку считала и беляшей всё больше и больше пекла.

По вечерам старик возвращался с разбитым корытом, отпускал в море рыбку. Старуха сматывала пряжу, тащила корыто домой, усаживалась рядом с ним на крыльце и на закат печально смотрела. И мокрый, весь в мурашках, Венька смотрел. И Матрёна смотрела, обложившись подаренными букетами. Нюрка сидела тихо, в обнимку со своим водолазным шлемом. Серафима приходила с подносом беляшей, угощала всех и присаживалась рядом.

– Хорошо-о-о! – протяжно вздыхала бабка Нюра.

– Благолепственно! – вторила Матрёна.

– Мечта, а не жизнь! – самодовольно размышлял старик.

– Не жизнь, - кивала старуха, - а сплошная каторга.

– Ка-а-аторга?! – возмутился старик, - Я тебе каждый день золотую рыбку…

– А я каждый день у разбитого корыта…

– О чём мечта-а-ала…, - ехидно протянул старик.

– И то верно, - заметила бабушка Серафима, - Вот, исполнились все наши мечты и желания. А дальше… дальше-то что?

– А дальше всё! – потёр руки старик, - Финита ля комедия!

– Финики, говоришь? – переспросила бабка Нюра, - Или, может, компот из инжиру?

– Сказочке, говорю, конец!

– Коне-е-е-е-ец?!!! – ахнули все хором.

Бам-м-м-м-м-м!!! – ударило сверху, из набежавших не пойми откуда туч.

Трам-та-ра-рам!!! – рассыпалась, развалилась пирамида из разбитых и расколотых старухиных корыт.

Хрясь!!! – Нюрин шлем пустой тыквой обернулся и раскололся напополам. Матрёнины цветы все превратились в колючий чертополох. Беляши на подносе хвосты отрастили, зашуршали, задвигались и серыми мышами в разные стороны разбежались. Синее море посерело, смялось, скукожилось и стало листом старого потрёпанного картона.

Уи-и-и-и-и-и-и!!! – налетел ураганный ветер.

Всё вокруг утонуло под водопадом ливня и погрузилось в кромешную, беспросветную тьму.

Глава 23. Излётная.

– Вовремя мы! – раздался над самым Венькиным ухом знакомый звонкий голосок, - Ещё чуть-чуть и всё! Не спасли бы!

– Сами виноваты, - пробасил откуда-то издалека другой голос, тоже как будто где-то слышанный, - Размякли! Успокоились! Из мечты истукана сделали!

– Да-а-а…, - вздохнул кто-то третий, - Мечту гвоздём к стене не приколотишь. За ней лететь надо. Стремиться. Всем сердцем парить.

Шлёп! – Веньке на лоб упало что-то мягкое, прохладное, влажное слегка.

Он пощупал лоб, провёл по нему рукой, открыл глаза…

– С возвращением! – приветствовала его ветродуйная бабушка Дуня.

Она рядом с Венькой на облаке сидела, по обыкновению свесив вниз ноги в полосатых чулках. И здесь же, на этом самом облаке, расположилась та самая девчонка, Прося. За ней – Серафима с бабкой Нюрой. Около бабка Матрёна улеглась на животе, рассматривала сверху незнакомую ей местность. Чуть поодаль, на соседней туче, занял позицию у наковальни Гераклид Аполлонович – грозовых дел мастер.

– Вот спасибо! – низко поклонилась спасителям бабушка Серафима, - То-то я чувствую, ноги свинцом наливаться стали. Руки отяжелели. От земли оторваться не могу…

– И я! – запищала бабка Нюра, - И я тоже! По дну в скафандре хожу, а в небо не подымаюсь. И, что самое главное, не хочется! Перестало тянуть в небо с некоторых пор…

– А я всегда говорила! – встряла с нравоучениями бабка Матрёна, - Если мечта несбыточная, человек летает. А как только сбудется, всё! Конец! Правильно тот старик сказал.

– Всё от человека зависит! – отвечал на это Гераклид Аполлонович, - Мечта, она разная бывает… у кого-то сбывается… у кого-то не достигается… кто-то успокоится и на лаврах почивать станет... кто-то дальше летит… тут главное крылья никогда не опускать.

– За мечтой лететь надо, - подтвердила Прося, - Всё время. Вот так!

Она раскинула в стороны руки, шлёпнулась с облака на воздух и Веньку за собой поманила. И Венька шлёпнулся. И с непривычки через себя два раза перекувырнулся – слишком уж отвык за это время от полётов. Но потом всё же выправился, выровнялся и полетел вместе с Просей – легко и свободно, как в сказке.