— Зачем звонишь?

— А сама как думаешь?

— Дэйкон… — мое имя затихает на губах Куинн. Такое впечатление, что она борется сама с собой.

Просто поговори со мной, женщина! Впусти меня в свой мозг.

— Я пытаюсь учиться.

— Ты мне нужна.

— Я не стану говорить непристойности по телефону. Уверена, у тебя есть список женщин в резерве. — Куинн делает паузу. — Извини, я не это имела в виду. Просто…

— Ты права. Но ни одна из них не заставляет меня чувствовать себя так. Ничто на свете не люблю больше, чем сжимать твое горло, пока ты кончаешь.

Куинн тяжело дышит в трубку, и я обхватываю ствол рукой.

— Давай же. Скажи хотя бы, что на тебе надето.

— Отлично. Хочешь знать, что на мне надето?

Член твердеет в руке. Дело пошло.

— Черт возьми, да.

— Я только что приняла ванну и сделала эпиляцию.

Я сдерживаю стон.

— Продолжай.

— Сделала эпиляцию везде, за исключением маленькой полоски волос. И я ласкаю свое тело, представляя, что это делаешь ты.

— Мне нравится, как это звучит. У тебя хорошо получается. — пару раз провожу по члену рукой. — Продолжай.

— Хм… хочу зарыться в твои волосы пальцами и прижать твой рот к моей киске. Представляю, как ты лижешь меня, как я становлюсь влажной…

— Боже, я сейчас кончу, Куинн. — чувствую, как в яйцах нарастает тяжесть эпических размеров. Не ожидал, что она умеет говорить такие пошлости по телефону.

— Боже, Дэйкон. Я хочу, чтобы ты был во мне прямо сейчас. Я вставляю в себя пальцы, но их недостаточно. Хочу, чтобы ты взял все под свой контроль. Ты так сильно нужен мне… — Куинн издает стон, но он слишком громкий. Похоже на дерьмовую порноактрису, которая орет, пока ее трахают.

— Ты ведь на самом деле не ласкаешь себя, да?

Девушка сдерживает смех.

— Нет. Я сижу в зеленой маске для лица, уставившись в заметки, одетая в просторную ночную рубашку и розовые пушистые тапочки с кроликами.

Я огорченно вздыхаю.

— Весь стояк пропал. Напрочь.

Куинн хихикает, явно довольная собой, что до смешного мило.

— Вы сами виноваты, сэр.

— Будь ты рядом, я бы, наверное, привязал к члену карандаш и все равно вошел в тебя.

— Пока-пока, Дэйкон, — хохочет Куинн и кладет трубку.

Откидываюсь на подушку и смотрю на свой ствол.

— Просто небольшая неудача, приятель. Но это нас не остановит. — закрываю глаза и позволяю своим мыслям вернуться к фантазии, которую Куинн создала несколько мгновений назад. Представляю ее, лежащую на кровати, голую, с раздвинутыми ногами, вколачивающуюся в свою киску тремя пальцами и мечтающую о моем члене.

Ствол напрягается в руке, снова становясь твердым.

Кто бы сомневался.

Поглаживаю его и начинаю дрочить так сильно, что рукой шлепаю по бедрам. Я бы назвал происходящее энергичной мастурбацией. Эта женщина сводит меня с ума. Ее стоны звучат у меня в голове. Я представляю ее кристально ясно.

Держу пари, Куинн ласкает себя, жалея, что бросила трубку. Ее пальцы скользкие, и она мечтает о том, чтобы оседлать меня. Бля*ь. Знай я, где она живет, поехал бы прямо сейчас к ней и взял то, что хочу. Куинн бы сдалась. Она думает, что отталкивает меня, но лишь накаляет ситуацию.

Она в курсе, что ее острый язычок заводит меня.

Капли пота выступают на лбу. Куинн возбуждает меня и волнует, это уж точно.

Боже.

Издаю стон и дрочу все сильнее и быстрее, думая о том, каково было бы войти в нее и кончить. После этого я поставил бы Куинн на колени, чтобы она слизала языком свои соки с члена. Черт, это моя самая яркая фантазия.

Картинки мелькают в голове, и я больше не в состоянии терпеть. Горячие струи спермы выстреливают на живот. Я лежу, тяжело дыша. Рука вся липкая.

Нужно привести себя в порядок, но желание трахнуть Куинн полностью уничтожает меня.

И это плохо.

Звенит будильник, и я накрываю голову подушкой. Совершенно не готова вставать и начинать новый день. Половина утра уходит на то, чтобы вытащить папу из постели и усадить в кресло, в котором он займется утренними процедурами. Наша ванная комната оборудована для инвалидов, так что это снимает некоторый стресс с нас обоих. Как только папа оказывается на месте, и я убеждаюсь, что ему не нужна моя помощь, завтракаю и собираюсь на работу. У меня есть почти два часа, но время пролетит незаметно. Знаю по собственному опыту.

Некоторые дни проходят более гладко, чем другие, в зависимости от самочувствия папы. В хороший день он все делает без особой помощи, но в плохой едва может удержать стакан воды. Сегодня хороший день, и я вздыхаю с облегчением.

Несколько раз папа падал с кресла или чуть не поджигал квартиру, пытаясь сделать слишком много в одиночку. Он невероятно упрямый.

Отец выкатывается из ванной и садится на свое место за столом. Замечаю несколько маленьких кусочков ваты на его лице — он порезался, пытаясь побриться.