Он улыбается мне, доставая яйца и бекон из холодильника.

— Любишь омлет?

— Люблю. — люблю все, что связано с Дэйконом. Почему мне кажется, что весь воздух покидает помещение, когда он рядом? Он сводит меня с ума.

Не могу поверить, что он готовит для меня на своей кухне. Это похоже на сон. До сих пор весь этот день был потрясающим. Мне не хочется, чтобы он заканчивался, но я знаю, что, когда солнце сядет за горизонт, наступит реальность. В какой-то момент нужно будет пойти домой и позаботиться о папе. Я не возражаю. Просто хотела бы, чтобы существовал какой-то способ получить все желаемое сразу. Моя жизнь похожа на игру. Если я хочу проводить время с Дэйконом, то не получится находиться с папой. И наоборот.

Ненадолго задумываюсь о том, на что было бы похоже, живи мы все вместе. Безумие, знаю. Зато не пришлось бы разрываться между ними двумя. Пытаться быть в двух местах одновременно утомительно.

— Что происходит в твоей головке? — Дэйкон, должно быть, заметил отсутствующий взгляд в моих глазах.

— Гадаю, насколько ужасным будет омлет. — улыбаюсь и вздыхаю с облегчением, когда он смеется над моей ужасной шуткой.

Ни за что на свете не признаюсь ему в своих фантазиях. У меня в голове возникла яркая картина его реакции, от которой я едва сдерживаю смех. Она состоит из силуэта Дэйкона, убегающего за горизонт в лучах заката. Он бежит в одних труселях и не оглядывается. Ни разу. Оставляя за собой лишь облако пыли.

Не хочу его отпугивать, но мои чувства к Дэйкону невероятно сильные. Он делает меня счастливой. Счастливее, чем я когда-либо была.

— Моя леди. — Дэйкон делает какой-то средневековый реверанс и ставит передо мной тарелку, затем пододвигает стакан апельсинового сока.

Еда выглядит так чертовски привлекательно, что мне почти хочется сфотографировать ее на телефон. Откусываю кусочек пышного омлета с сыром и хрустящим беконом и, черт возьми, чуть не испытываю еще один оргазм. Шучу, конечно, но это невероятно. Достаточно невероятно, чтобы я издала легкий стон.

Он реально только что это приготовил?

Я так увлечена моментом наслаждения омлетом, что не замечаю, как Дэйкон бочком подходит ко мне со своей тарелкой. И теплым дыханием касается моего уха.

— Мне нравится, как ты стонешь, но особенно, когда я внутри тебя.

Жар разливается по моим щекам; они, должно быть, десяти разных оттенков розового. Где Дэйкон умудряется находить способы вогнать меня в краску? Он такой чертовски… я не знаю. Он просто Дэйкон. Я никогда не встречала никого, похожего на него.

— Не стесняйся, — он начинает есть и делает это нереально быстро. В жизни не видела, чтобы кто-нибудь так ел.

Должно быть, он замечает, что я пялюсь на него, потому что перестает жевать и спрашивает с полным ртом:

— Что?

Ухмыляюсь и качаю головой. Здесь слова излишни.

— Ты просто никогда не была в столовой с кучей футболистов. Там ешь, когда успеваешь, или линейные забирают всю еду.

Что ж, в этом есть смысл. И также объясняет его чувство юмора. Папа всегда называл это разговорами в раздевалке.

Дэйкон продолжает уничтожать свою еду, а я не могу не разглядывать его тело. Должно быть, требуется много белка, чтобы оставаться в такой форме. Кажется, костюмы на самом деле не отдают ему должного. Все мужчины Коллинза высокие, но Дэйкон определенно мощнее и мускулистее их всех. Футбол пошел ему на пользу.

Дэйкон смотрит мне в глаза.

— Что случилось?

— Все, чего мне хочется — вернуть тебя в постель и снять с тебя это. — дергаю за пояс его боксеров.

Он делает гигантский глоток сока и продолжает запихивать яйца в рот.

Смотрю на него широко раскрытыми глазами. Его чертова вилка похожа на ноги страуса. Дэйкон стучит вилкой по моей тарелке.

— Ешь. — звучит как приказ инструктора по строевой подготовке.

Я продолжаю просто пялиться на него.

Дэйкон замирает на секунду и говорит:

— Тебе понадобятся калории, Куинн.

Качаю головой и смеюсь.

— Ты безумен.

— Я без ума от тебя.

Кряхтя и потягиваясь, пытаюсь скатиться с кровати и понимаю, что Куинн спит на моей груди. Мы вздремнули после того, как поели. Оглядываю комнату, оценивая обстановку, и провожу пальцами по волосам девушки. Все идеально.

Жизнь прекрасна.

Несколько месяцев назад у меня бы перехватило дыхание при мысли о том, что ко мне переедет женщина, но теперь, кажется, я мог бы привыкнуть просыпаться рядом с Куинн каждое утро.

Откидываю простыню и смотрю на изгиб женского бедра, прижатого ко мне. На правом плече Куинн россыпь веснушек. Невозможно смотреть на них и не хотеть поцеловать.