– Что-то типа "свободные люди свободно договариваются чтобы стать свободнее"?

Да. Ведь источником наших ценностей служит не только свобода. Свобода позволяет нам оценивать мир, но она – лишь его половинка. Вторая половинка – детерминизм, и он тоже служит источником желаний. Ошибки возникают, когда человек подчиняется законам выживания, ведёт себя как эгоистичное животное, отказывается стремиться к свободе. Тогда ему кажется, что добро – это когда ему хорошо независимо от остальных, когда договор с ними не нужен и вреден для него. Его моральный центр подавлен, человек оказывается запрограммирован природой. Ошибки – следствие потери свободы, отказа от неё.

– А разве нельзя обойти ошибки с помощью рациональных доводов, нельзя по-хорошему убедить эгоиста стать человеком?

Чисто рациональные доводы в договоре не работают, поскольку самое рациональное – собственные интересы и договор в лучшем случае будет неискренним. Впрочем, насчёт "в лучшем" не уверен – неискренний договор хуже никакого. Для договора нужна единая ценностная, внерациональная основа, а уже из неё можно делать рациональные выводы. Исходный моральный постулат – вернее аксиома поскольку он очевиден – примерно таков: общую свободу надо сделать общей целью, каждому надо отказаться от эгоизма и насилия. Это и будет "по-хорошему".

– Иными словами, без любви никто никогда не договориться. Не зря христианство учит нас, что всеобщее добро – не что иное как всеобщая любовь!

Вот это и есть образец чистой субьективности. Любовь – всего лишь чувство, да и встречается оно не слишком часто, а если и встречается, то ненадолго и абсолютно конкретно – она избирательна, она обязательно сопровождается ревностью, она ставит одних людей ближе, других дальше. Всеобщей любви всех ко всем, уравнивающей людей, не может быть в принципе. Это настолько невообразимо, что заставляет усомниться в здравомыслии её проповедников. И они, что характерно, вовсе не горят любовью к другим. Заметьте также, что любовь лишает нас свободы. Свобода с другой стороны, не просто естественна для человека, она абсолютно необходима. При этом свобода в обществе возможна только как следствие равноправного договора, как истинное общее благо.

– Вы просто не понимаете Святого Учения, истинная любовь – та, что любит образ Божий в каждом человеке!

А он там есть? Некоторые экземпляры гомо-сапиенса настолько отвратительны и безнадежны, что любить их может только святой учитель. Подозреваю, "образ Божий" – это искра свободы, но проявляется она если человек стремится к свободе, к общему благу. Только такого человека можно уважать, только с таким можно договариваться. И только про такого можно сказать, что он сделан "по образу и подобию" творческого начала мироздания, свободы.

– Выходит, человек рождён "чистым листом" на котором можно написать всё, что угодно?

Человек рождён эгоистичным животным и чтобы стать свободным ему надо работать над собой опираясь на разум подареный ему свободой. Он должен пройти вслед за мирозданием свою "малую эволюцию" – от детерминизма к свободе.

– И в конце он умрёт!

Но не умрёт его вклад в общее дело.

– Тогда гуманизм! Всемирные организации, миллионы людей, миллиарды долларов… Уже почти всеобщий договор!

Светская версия христианства, проводящая в жизнь всё ту же безответную любовь ко всему живому? Подпирающая своим авторитетом глобализм, права меньшинств, животных и даже климата? Если христианство по крайней мере опирается на веру в бога, то гуманизм вообще ни на что не опирается, если не принимать всерьёз его веру в человека, в то, что он – нечто немыслимо хорошее, некая высшая ценность. Причём любой.

– Но если есть неисправимые эгоисты, общий договор явно невозможен!

Да, но всегда возможен частичный и это немало. А животные пусть остаются животными, что ж с ними делать.

– И что с ними делать?

Люди решат в итоге договора.

– Но если договора пока нет, этика неприменима, так?

Не совсем. Даже в отсутствие общего договора, человек может ею руководствоваться. Во-1-х, она даёт цель и смысл, а так же средства – созидать и творить, улучшая мир. И при этом распространять идеи договора, убеждать и искать сторонников. Во-2-х, она применима в быту, в ежедневном поведении – это отказ от насилия, от причинения вреда, противодействие насилию и несправедливости, поддержка любых действий направленных на свободу. По сути, этика – доступное толкование применения свободной воли, противодействие детерминизму на личном уровне.

– За всё хорошее против всего плохого?

Теперь, по крайней мере, это интуитивное понимание добра и зла имеет правдоподобные метафизические основания.

– Не уверен… А кстати, у вас отказ от насилия или всё же борьба? Не совсем понятно.

Отказ от инициации насилия, кроме случаев восстановления справедливости и предотвращения причинения вреда. И конечно обязательно сопротивление насилию. Однако важно понимать, что такое субьективное применение обьективной этики чревато ошибками, оно годится лишь как её временный заменитель, как меньшее из зол. Главное – договор. Конкретно, нельзя чинить насилие во имя любых вариантов свободы – будь то "светлое будущее", "общее благо", "прогресс" и т.п. – не спрашивая желания подопытных. А вот если те не желают искать компромисс и договариваться, им не на кого пенять.