Вид на город отсюда обычно оказывал на меня лечебный эффект: плохие мысли отступали, любые терзания прекращались, время останавливалось и наступало спокойствие. Умиротворение. Когда жадно глотаешь воздух свободы, наблюдаешь загорающийся огни погружающегося в ночь Амока. Единственным темным пятном остается безжизненная полоса справа. Мертвые земли — их видно отсюда, они растянулись за границей столицы.

Сочетание жизни здесь и губительной пустоты там, одна из причин, почему могу сидеть на этой крыше часами.

— Романтика, — усмехнулся Дрейк и вновь занял рот едой.

Романтика… Пожалуй, почему бы и нет?

Крыша, вкусная еда и мы вдвоем. Идеально, должно быть. Еще бы истинность чувствовать… Тогда после еды или перед ней было бы, м-м, горячо. Так и без истинности это возможно. Вернее… Она ведь внутри нас, независимо от того, ощущаю я ее или нет. Ее в полной мере чувствует Дрейк, разве этого недостаточно?

Подцепила ломтик бекона, отрешенно его рассматривая. Будь мне некомфортно рядом с Болданом, я бы точно распознала неприятие. Будь он мне не симпатичен, не появлялась бы неловкость, мурашки и желание быть ближе. Как сейчас.

Дрейк сохранял дистанцию, не давил, не напирал. Смотрел перед собой, неспеша поглощая свой ужин.

Подвинулась немного. Между нами еще осталось место. Сдвинулась снова, едва касаясь Дрейка.

Это все стресс, наверняка. Нежелание выпускать давящее беспокойство наружу. Скрыться ото всех, и от себя в том числе.

Дрейк посмотрел на меня со сдержанным удивлением, медленно пережевывая.

— Угостишь? — глазами указала на контейнер в его руке.

За изменением глубины оттенков серых радужек можно наблюдать бесконечно. Они — завораживающий, гипнотизирующий калейдоскоп.

Губы напротив растянулись в веселой улыбке.

— Неприкрытый флирт Эллы Кендр… Просто скажи, что хочешь меня трахнуть.

— Я мысленно тебя порицаю, Дрейк Болдан, — пробурчала, не двигаясь с места. — Ладно, признаю, я ляпнула не подумав. Ты говорил про влюбленность, я растерялась. Все, доволен?

Он с легким прищуром посмотрел вдаль, не переставая криво улыбаться. Наколол на вилку красный квадратик.

— Открой рот.

Покосилась на нечто, кажется, в сливочном соусе.

— Я забыла, что ты заказал.

Стоит ли мне вообщеэтопробовать?

Черт. Сама напросилась на "угощение". Зачем? Не могла придумать вариант получше?

О, Боги. Я и флирт совершенно, абсолютно несовместимы. Не стоило даже пытаться.

Медленно и неуверенно открыла рот. Проследила за приближающимся кусочком.

Дрейк Болдан кормит меня со своей вилки. Опущу момент не гигиеничности, в конце концов я с ним уже целовалась. Все микробы, какие могли мигрировать, уже это сделали.

Романтика, да? Я и романтика… Ясно, в общем.

Сомкнула челюсти. Первым на языке растекся сливочный вкус. Мягкое, волокнистое нечто…

Какая гадость! Фу, черт… Черт!

Проклятье…

Дрейк имел честь наблюдать весь спектр отвращения на моем лице. Заметалась в поисках, куда выплюнуть, чтобы не сильно опозориться.

Проклятье. Проклятье! Тысячу раз.

Желудок сжался в тошнотворном позыве. Дрейк протянул несколько салфеток — как раз вовремя. Еще немного… Еще чуть-чуть и конфуз вышел бы на новый уровень.

Отвернулась, избавляясь от гадского содержимого во рту. Свернула, продолжая бесконтрольно кривиться и морщиться. Вытащила из пакета две баночки с холодным чаем, опустошая, и бросила туда мусор.

Наблюдение Дрейка чувствовала кожей.

Открыла чай, щедро залила его в рот, надувая щеки. Тошнотворный вкус сменился приятным пряным, чуть сладковатым.

— Как ты это ешь? — вновь скривилась от свежих воспоминаний.

— Это рыба, — пояснил Дрейк с умилительной улыбкой.

Она могла бы вызвать во мне бурю эмоций, но все испортила рыба.

— Никогда больше ничем со мной не делись. Если попрошу угостить, скажи, что я сошла с ума, и ничего мне не давай.

— Какая категоричность. Я запомню.

Откинулась на спинку, не расставаясь с чаем. А ведь момент мог быть запоминающимся. Черт, он таким и оказался. Только совсем не романтично.

Солнце клонится к закату, будто специально окрашивает небо в оранжево-красные тона, подсвечивает мертвые земли, делая их оттенок кроваво-красным.

Как-то сидя здесь я представляла, как здорово было бы наблюдать закат на этой крыше в обнимку. Развалиться на диванчике, прижимаясь спиной к своему парню. Чувствовать его тепло, щекочущее дыхание, руки на животе. Это казалось мне невозможным, неосуществимым. В первую очередь, потому что я не могла вообразить ситуации, при которой кого-то проведу сюда.