— А кто это тут у нас?! — напугало Медею сомнительное приветствие. — Ух ты, свежее мясо!

Не успела девушка переступить порог лаборатории, как на нее набросились любопытные и не в меру веселые сотрудники.

— А ну кыш! Не пугайте новенькую! — еле успевала отгонять налетевшее столпотворение низенькая девушка с полноватым лицом, — Я — Велли. Это — Брайт, а тот любитель свежатинки — Мелт.

Шарокая белозубая улыбка замельтешила перед путающимся взором. На мгновение у Медеи закружилась голова.

После двух месяцев, проведенных за больничными стенами, девушка успела отвыкнуть от большого скопления людей. Как и от человеческого общества в целом. Впрочем, об этом она ничуть не жалела. Строгие часы посещений давали небольшую передышку, а целительное одиночество помогало собраться с мыслями.

Первые дни после реанимации пребывали в каком-то глухом вакууме. Без мыслей, без чувств, без желания что-то делать. Только внутренняя слабость и еле уловимые всплески ушедших ощущений от полета миражей напоминали, что в исхудавшем теле все еще теплилась жизнь. Смазанные и скрытые, они робко прорывались сквозь физическую боль. Медея начала реагировать на тех, для кого она была не безразлична. И все же, девушка больше предпочитала проводить время в компании книг. Это был тот самый кокон, в который девушка предпочла спрятаться, погрузившись с головой в поток информации.

На долгих два месяца Медея пропала из поля зрения Марса. Поначалу зрители проявляли интерес к судьбе землянки, ведь никому не удавалось уйти от цепкой хватки Марса и остаться в живых. Несколько недель планета гудела, требуя свежих новостей. Однако, так и не получив оных, не стала довольствоваться сухими больничными сводками. В итоге интерес и вовсе пропал. Снижение градуса любопытства ослабило внутреннее напряжение. Анноэф Ффо заверил, что если Медея вольется в ряды временников, то со временем сможет окончательно уйти в тень. Конечно, не без помощи Фальха Диттэ. Который, впрочем, за пару месяцев побывал в больнице всего раз.

Появившийся из ниоткуда большой праздничный торт пестрел фиолетовыми розами на густом нежно-голубом креме. На самой верхушке красовалась свеча в виде единицы со знаком «плюс».

— Отгадай, что это означает? — весело улыбнулся Брайт, уже тянувший палец к большому лепестку ближайшей розы.

— Что я еще одна скользящая? — неуверенно предположила Медея.

— Смекалистая! — рассмеялся Мелт, — Еще одна заучка!

— Да это бы и ребенок понял, дурачье!

— Ну я вот не понял...

Дружно поднявшийся хохот заложил уши. Некоторые из собравшихся начали вспоминать, как Мелт в первый раз пришел в коллектив. Почувствовав вместо радости некую растерянность, Медея обескуражено задула свечу.

— Давайте резать! — неожиданно крикнул кто-то позади.

— Чур мне тот, что спереди от цифры! — вынырнула откуда-то сбоку юркая рука с плоской тарелкой, — Мой кусок! Не занимать!

— Потом попробуешь, — схватила Медею за руку Велли и повлекла за собой, — Давай я тебе все покажу.

— А господин Ффо разве не здесь?

— Здесь-здесь, скоро освободится, — весело ответила Велли, бойко взявшая на себя роль гида.

Несмотря на всю свою бойкость, Велли вела себя достаточно осторожно, и в целом, показалась приятной. Лет двадцати на вид, с очень короткой стрижкой и маленькими, словно бусинки, глазами. Полные, всегда розоватые щеки делали девушку гораздо моложе своего возраста. Как и остальные, она носила белый халат в лаборатории и, помимо всего прочего, еще и очки. Однажды, просматривая брошюрку по технике безопасности, Медея вычитала, что в прошлое не могли попасть никакие импланты. И не только они. Проще говоря, аномалии пропускали только тело самого скользящего. Приходилось как-то выкручиваться, избегая многих телесных преобразований.

— Меня Бранд зовут, — из вороха снующих перед глазами белых халатов высунулась крепкая, смугловатая пятерня.

— Медея Пинглин, — девушка почему-то вытянулась, применив слишком уж официальный тон, — Очень приятно.

— Уф, расступились все! Сказала же, не смущайте новенькую! — снова начала разгонять всех Велли, утащив Медею от любопытных, изучающих ее глаз. — Идите торт кушайте. Только нам оставьте!

Оказавшись в относительно свободной обстановке, удалось, наконец, оглядеться. Лаборатория находилась на задворках научного центра и представляла собой средненьких размеров помещение примерно в триста квадратных метров. Очень светлое, по-своему уютное и вовсе не похожее на место, где проводят научные эксперименты и занимаются обработкой скучной статистики. Вместо безликих стен по голубому небу Марса плыли густые и пышные, словно сахарная вата, облака, кое-где разбавляемые видами заброшенных, оплетенных лианами городов. Если бы не вполне осязаемый потолок с округлыми лампами дневного света, то можно было потерять связь с реальностью.

Ни у кого из сотрудников не имелось отдельного кабинета, и, вполне возможно, даже отдельного рабочего места. Несколько обширных, длинных столов разрезали по непонятной геометрии всю площадь лаборатории. На каждом из них возвышалось необходимое оборудование, множество ячеек памяти и горшки с цветами. Некоторые из последних, к слову, выглядели изрядно покусанными.

Сотрудники работали за столами стоя, сидя и даже лежа. Настолько лежа, что они натуральным образом спали. Удобные кресла легко трансформировались в не менее удобные кушетки. Наушники для сна и энергетические полупрозрачные купола над спальными местами, словно коконы, помогали абстрагироваться от окружающего. Впрочем, никто из присутствующих не стремился помешать столь самоотверженному труду. Судя по тому, что на рабочих экранах спящих все время фиксировались какие-то данные, в этом состояла часть какого-то важного процесса.