И накануне решающих боев Фридун готовился пока начать наступление с пером в руках.

Мысли его были ясны и четки.

Фридун уже написал первое слово: "Товарищи" - как вдруг со двора послышался многоголосый человеческий говор.

Отложив перо, Фридун встал. Через замочную скважину он увидел приближавшихся к его дверям двух жандармов и человека в штатском, освещающего дорогу карманным фонарем.

Он распахнул окно, выходившее на задний двор, чтобы выпрыгнуть, но увидел, что оттуда на него направлены ружейные дула.

– Вы привыкли убегать через окно!
– влетев в комнату, крикнул жандармский офицер.
– На этот раз опоздали!..

Когда Фридун со связанными за спину руками выходил из комнаты, он был внутренне готов противостоять любым испытаниям.

Об аресте Фридуна Ризе Гахрамани сообщила Ферида. В первую минуту он так растерялся, что даже не сразу понял, что сказала ему плачущая Ферида. Он молча стоял, застыв на месте. Но, вспомнив о том, что такая же участь может постигнуть и других товарищей, особенно Курд Ахмеда, Риза начал действовать. Он назначил срочное собрание товарищей в доме старика Саркиса, где скрывался Арам Симонян. Об этом он поручил Фериде немедленно сообщить Курд Ахмеду и Серхану.

Первым на собрание, которое происходило в погребе, пришел сам Риза. Он сообщил Араму об аресте Фридуна. Это известие ошеломило Арама.

– Мы должны спасти его любой ценой!
– воскликнул он.
– Завтра я переоденусь и выйду в город. Надо действовать! Так, отсиживаясь по подвалам, мы можем потерять поодиночке всех товарищей!

– Выкинь эти бредни из головы!
– резко прервал его Риза Гахрамани. Если арестуют тебя, заключенным в тюрьме не станет легче. Нужна сугубая осторожность.

– А как же быть?
– нетерпеливо спросил Арам.
– Сидеть и спокойно смотреть, как вешают наших товарищей?!

– Что поделаешь, - тихо, но решительно сказал Риза Гахрамани. Выходит, что без жертв не обойдешься.

Когда собрались Курд Ахмед, Ферида и Серхан, Риза Гахрамани сразу приступил к делу:

– Мне кажется, что некоторые товарищи, до сих пор шедшие впереди и руководившие нами, должны хотя бы временно укрыться. Я имею в виду в первую очередь Курд Ахмеда. Предлагаю ему выехать из Тегерана.

– Предложение разумное!
– первым высказался Серхан.

– Хорошо!
– сказал Курд Ахмед с усилием.
– Я попрошу у Хикмата Исфагани разрешения и поеду на север. Кстати там у нас есть кое-какие дела. Руководство нашей организацией в Тегеране будет осуществлять Риза Гахрамани. Помните одно: наступление деспотии и реакции ни в коем случае не должно ослаблять пашу борьбу.

– Наоборот, - возбужденно заговорила Ферида.
– Я чувствую себя так, будто сейчас должна идти в открытый бой.

– Но пока что - терпение и выдержка!
– заключил Курд Ахмед.

Прощаясь, товарищи расцеловались.

Все мысли Ризы Гахрамани были с Фридуном. Надо было что-то делать, срочно принять меры, хотя бы для того, чтобы задержать следствие по его делу. Иначе оно будет рассматриваться вместе с делом первой партии арестованных, на спасение которых от смертной казни не было надежды. Всякий, кого вздумали бы судить с ними, заранее обречен.

Риза побежал искать сертиба Селими.

Узнав, что Селими находится в доме Хикмата Исфагани, Гахрамани поспешил туда. Привратнику он сказал, что по неотложному делу должен видеть Шамсию-ханум.

Выслушав Гахрамани, Шамсия сильно взволновалась.

– Хорошо!
– после некоторого раздумья сказала она.
– Дело ранее арестованных находится у серхенга Сефаи. Это близкий приятель моего отца. Я поговорю с отцом, постараюсь уговорить его повлиять на серхенга. Наконец, я сама отправлюсь к серхенгу.

– Как по-вашему, ханум, стоит ли сказать об этом и Селими?
– спросил Риза.
– Удастся ему что-нибудь сделать?

– Что может сделать господин Селими?
– с горечью возразила Шамсия.
– Он сам еле носит голову на плечах.

– Но что же нам делать, ханум?
– с тревогой спросил он.
– Значит, надежда только на вас?

– Я сделаю все, что в моих силах!
– ответила сердечно девушка.

– Я рассчитываю на вас, ханум.

Прощаясь с ней, Гахрамани задержался на секунду.

– У меня к вам просьба, - сказал он.
– Не говорите пока о происшедшем Судабе-ханум.

Проводив Гахрамани, Шамсия тотчас же направилась к отцу, который полулежал на оттоманке и о чем-то напряженно думал. По выражению его лица девушка поняла, что отец чем-то расстроен.