Сертиб встретился с острым взглядом из-под густых рыжих бровей и не оставил без ответа непосредственно к нему обращенный вопрос.

– Слушаю, но не регулярно.

– Жаль, очень жаль!
– вмешался Хикмат Исфагани.
– Я лично не пропускаю ни одной передачи. Как только наступает время, так даже уши начинают чесаться! Ха-ха-ха!..

– Это потому, что вы к ним привыкли!
– улыбнулся сертиб.
– Всякая привычка подобна опиуму. От нее трудно отделаться.

Фон Вальтер, прислушивавшийся к каждому слову, не преминул про себя отметить, что сертиб сравнил немецкую пропаганду с опиумом. Но Хикмат Исфагани, обрадованный тем, что сертиб наконец-то заговорил, продолжал с улыбкой:

– Вы совершенно правы, господин сертиб. Радио, пресса все равно что опиум. Пользуешься ими - наживаешь головную боль, а без них - скучаешь.

– Это верно, но отчасти!
– подхватил фон Вальтер, решив внести ясность в вопрос.
– Конечно, на свете немало радиопередач и газет, действие которых сходно с опиумом. Но германское радио возвещает миру лишь истину, как в науке, так и в политике...

– Как, например, преподносимая миру расовая теория!
– спокойно вставил сертиб Селими.

Хикмат Исфагани косо посмотрел на него, а фон Вальтер сделал вид, что не уловил иронии, заключенной в словах сертиба.

Совершенно верно, господин сертиб, расовая теория, - подтвердил он, величайшее открытие немецкой научной мысли, указывающее путь к спасению человечества.

– Ну конечно, конечно!
– вмешался Хикмат Исфаганн, весьма смутно представлявший себе сущность расовой теории.
– Расовая теория - великая проблема... Человечество вздохнет свободно только тогда, когда будут сняты все границы и откроются торговые пути...

– Что такое история человечества?
– прервал его фон Вальтер.
– Борьба племен, наций, рас! Кровь, вечно кровь! Нам суждено раз и навсегда осушить эту кровь. Как вы думаете на этот счет, господин сертиб?

В тоне фон Вальтера сертибу Селими почудился открытый вызов; оставить этот вызов без ответа он считал невозможным.

– Кровопролитиям может положить конец лишь вечный и нерушимый мир между нациями и расами, но не взаимная вражда и ненависть, - сказал он спокойно и твердо.

– При условии, если каждая нация знает свое место.

– Конечно, - подтвердил сертиб Селими, вкладывая в свои слова нужное ему значение.
– Каждая нация должна жить у себя дома в соответствии со своими вкусами и желаниями, и отнюдь не лезть в чужой дом и не диктовать там свою волю.

Фон Вальтер, нервно затеребив волосы на висках, приготовился к решительному прыжку.

– Вы, господин сертиб, умный человек, любите свою нацию и хотите мира. Вот мы и предлагаем вам свою дружбу и мир.

Уловив наконец, подлинное значение затеянного спора, Хикмат Исфагани воскликнул:

– Так будьте друзьями, будьте союзниками, господа! Что пользы от вражды?
– И он попытался соединить руки фон Вальтера и сертиба.

– Это верно! От дружбы с немцами вы ничего не потеряете, - проговорил фон Вальтер, протягивая руку сертибу Селими.
– Эта дружба поднимет вас на такую высоту, что глаза людей всего Ирана с благодарностью будут устремлены на вас, сертиб.

Оскорбленный этой выходкой политического авантюриста, осмелившегося навязывать ему позорную сделку, сертиб Селими с негодованием отвел руку.

– Ваша рука пригодится кому-нибудь другому, господин фон Вальтер, сказал он, бледнея, - а я не привык торговать родиной.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Мамочка, я видела ситец с таким рисунком, что от одного вида можно с ума сойти! Еле сдержалась. А так хотелось купить себе на платье! восхищенно говорила только что вернувшаяся с базара Ферида, разгружаясь от своих покупок.

Она осторожно поставила на пол веретено и гребень для расчески шерсти, вытащила завернутые в бумагу и спрятанные на груди вязальные спицы и крючки.

– Ничего, дочка, - щуря глаза, утешала ее старая женщина. Бог милостив, накопим денег, и ты купишь себе на платье еще не такой материи.

– Где уж мне, мама, покупать себе на платье!
– со вздохом проговорила Ферида. Затем она стала передавать услышанные на базаре новости.
– Товары нынче вздорожали втрое против того, что было раньше. Поговаривают, что все будет еще дороже.
– И, понизив голос, она зашептала на ухо свекрови: Говорят, будет война. Закроются все дороги. Неоткуда будет поступать товарам...