Люк открылся с ворчанием. Техники отскочили — так быстро крутанулась и повисла в ангаре маленькая чёрная касатка.

Пилот в компрессионке без шлема выпрыгнул наружу, вытащил ещё одного пилота и положил на пупырчатый ангарный пол.

— Забирайте, — сказал он отрывисто. — Пить надо меньше!

И полез обратно.

— Эй! Стой! — закричал ему инструктор.

Чужой пилот повернул голову, улыбнулся, и стало ясно, что он и сам почти мальчишка, не очень-то старше Рэма.

— Не могу! — он улыбнулся ещё раз. — Капитан заметит, что мы отклонились с курса, ругаться будет. Не кашлять там вашему!

Чужак скользнул внутрь, и шлюпка, это была маленькая двойка, так же плавно скользнула к шлюзу.

Миг — и её уже заглотило прошитое силовыми кабелями шлюзовое нутро.

Касим рухнул в кресло и налил себе коньяку. Выпил. Спохватился и предложил Астахову. Тот помотал головой.

На голоизображении было видно, как инструктор ругается с прибежавшим в ангар Марвином.

— А кто это был? — спросил Рэм. — Он же с места в прокол ушёл? А разве так можно?

— А это, малый, отморозки генерала Мериса… — развёл руками Астахов. — Я думал — сказки рассказывают. Но 22–45 — «Персефона», её номер.

— А кто пилот? — осторожно спросил Рэм.

Астахов мог и послать его с таким вопросом, но коснулся браслета:

— Эмор. Не слышал эту фамилию. Кто-то из новичков зелёных. Хотя… Рейтинг у него очень даже красный.

— Психи, — выдавил Касим и налил себе ещё. — Сам вокруг себя разогнался… Волчком. Как у него мозг не потёк… Убью Илинга.

— Пилот молодой совсем, — Астахов копался в браслете. — Дисти Эмор, 23 года. Вне рейтинга. Это ж надо… Никогда не поверил бы, если б не видел.

— Убью, — бормотал Касим. — Год будет вегетарианцем! Капусту вместо свинины жрать будет!

Рэм не отрываясь смотрел на голограмму навигаторской, а оттуда — на обзорный экран.

Куриные и свиные туши совершали медленный и красивый заплыв вокруг станции. В результате ЧП она обзавелась очень оригинальными спутниками.

В каюту вернулся пилот-инструктор старший сержант Эрг. Он был злой и всклоченный.

— Руки ему оторвать! — ругался он, разбирая на фрагменты компрессионку.

Астахов показал глазами на Рэма, и Эрг замолчал.

— Ну и что вы тут все сидите? Наливайте уже. — Пилот-инструктор рухнул в кресло и подплыл в нём поближе к столу.

По его словам выходило, что сделать кое-что для спасения Илинга было можно, если бы в навигаторской вовремя подсуетились.

Но кто был виноват, Рэм так и не понял.

Он и не догадался, что это за «безрогий витрувианский козёл», из-за которого случилось ЧП.

Зато сообразил, как выходить с браслета в станционную дэп-сеть, нашёл библиотеку и выяснил, что никакого витрувианского козла в природе не существует. Но спрашивать ничего не стал, видно было, что не ответят.

ЧП ещё не закончилось. Илинга, который не очень-то перенёс своё агрессивное спасение, забрал медик. Вся техническая обслуга станции стояла на ушах по случаю поломки модуля, а сержанты… пили и ругали неведомого козла.

Причём Астахов морщился каждый раз, но тоже ругался.

Рэма никому вести в барак не хотелось, а одного его отпускать было нельзя. Потому что «попадётся на глаза Марвину — прибьёт».

Пацану налили чаю. Он сидел в уголке, настраивал спецбраслет, иногда тихонько спрашивая что-нибудь то у Касима, то у Астахова.

Спецбраслет не только демаскировал самого Рэма, но и позволял ему видеть всех членов станции, если их маячки были в рабочем режиме.

Он нашёл дядю Серёжу, написал в технический чат, что обязательно забежит завтра, если Астахов отпустит.

Нашёл и всех своих недругов, бездельно шатающихся сейчас между бараком и столовой. Выяснил, что стандартные пометки маячков можно менять, стёр подпись Раймонд Алфред и подписал «Райский дебил».

Он сидел так тихо, что подвыпившие сержанты постепенно перешли с мата на байки из тяжёлой спецоновской жизни.

Пошли шутки про курей, плавающих в вакууме и пожираемых антивеществом, и Рэм вспомнил про катер.

Он был класса земля-воздух, значит, там был реактор анитвещества?

— А почему не было взрыва? — спросил он на пробу, не понимая, будут ли ему отвечать, если не по делу.

Настройку спецбраслета сержанты принимали, как повод для обращения. А остальное было пока непонятно.

Но Касим ответил:

— Это ещё условия нужны для разгерметизации. Удара мало.

— А если бы реактор разгерметизировался — станции хана? — предположил Рэм.