Элис крепко зажмурилась, словно пыталась подобрать нужные слова.

И я не понимал, почему она так немногословна… Обычно остра на язык, а тут…

— Я воровка, Дэйв, и это правда, — Элис снова повернулась ко мне. — Но я не воровала Тайвина.

Я смотрел в ее глаза и понимал, что между нами уж слишком много недоговоренностей. Особенно для супругов.

Но как бы мой мозг не воспринимал доводы Кары и других свидетелей… Как бы я не относился к ловким ручкам Элис…

Я видел своими глазами любящую мать. Когда она примчалась в мой дом, узнав, что я забрал Тайвина. Когда она съездила мне по лицу за мой поступок. Когда Элис озвучила свою мечту…

«Чтобы Тайвин никогда и ни в чем не нуждался».

— Ну, я знаю, что женился на воровке, — усмехнулся, приобняв ее за плечи и притягивая к себе. — Но я питаю слабость к твоим ловким ручкам, Элис. Особенно по утрам.

Моя супруга взглянула мне в глаза с благодарностью и… расплакалась на моем плече. Прижималась ко мне, пока я гладил ее по светлым спутанным волосам.

Я поднял взгляд на заплаканную Кару, стоящую в компании своих подруг по несчастью и глядящую на меня с непониманием.

— Свейн бы этого так не оставил, — прошептала она.

— А я не Свейн. Мы с ним абсолютно разные. И моя жена будет и дальше воспитывать Тайвина. Я как-никак его родной дядя. А ему нужна полноценная семья и мужское воспитание. Но никто не запрещает тебе с ним общаться Кара.

— Она украла его!

— И доставила под крышу родному дяде. Мне.

— Мой сын жил в трущобах!

— Зато он знает цену всему. И умеет ценить чужой труд и относится ко всем с уважением независимо от положения в обществе. Такой жизненный урок.

— Почему ты на ее стороне? Я не понимаю.

— Потому что она моя жена, Кара.

— Но…

— Все, идите с Руфином вперёд, мы с Элис вас догоним, — я кивнул головой улыбающемуся ведуну в молчаливой просьбе увести всех отсюда. — Ты продолжишь путь со мной и Элис. И в Леймор мы вернёмся все вместе. А там решим, какое место предоставить тебе в доме, чтобы ты была рядом с сыном.

Когда мы, наконец, остались наедине, я обхватил заплаканное лицо Элис ладонями и заглянул ей в глаза.

— Ну что, моя драгоценная супруга, а теперь рассказывай мне правду.

— Ты что, мне не поверил?

— Ну, признаться по правде, не совсем…

— Но почему же ты… — голубые глаза смотрели на меня с непониманием.

— Нас учил отец, что муж всегда должен быть на стороне жены. Даже если она не права. А вот когда они остаются наедине, он может со спокойной душой надрать ей милый зад за ее выходки. Так что выбираешь? Зад или правду?

Элис улыбнулась сквозь слезы и снова прижалась к моему плечу.

— Правду.

— Вот и отлично. И, да… У меня сразу вопрос.

— Какой?

— Так ты действительно невинная воровка?

Уши Элис покраснели вмиг.

— Ну… Э-э… Да.

Я рассмеялся и, обняв ее покрепче, медленно двинулся в сторону, куда направились Руфин и девушки. По-видимому в той захудалой таверне я выиграл настоящий клад.

— Рассказывай, Элис. Так как у тебя оказался Тайвин?

20.2

Пока Элис рассказывала мне свою историю, я пристально следил за Карой, идущей впереди нас в компании своих «защитниц». Она постоянно оборачивалась и поглядывала на нас, по-видимому не понимая, что выдает себя с головой.

Что-то с настоящей любовницей Свейна было не так… Я чувствовал это нутром. Но вот что?

— В общем-то и все, — закончила Элис свой рассказ.

— Так значит, ты не могла найти нормальную работу из-за страха быть раскрытой? — спросил, бегло взглянув на Элис.

— Не только из-за этого. Получить работу через постель — это тоже самое, что торговать на улице своим телом. Просто так ещё и работать нужно в два раза больше, — пожала она плечами. — А такое точно не для меня.

— Ты так горда?

— Осторожна. Я жила там, где только из-за одного неверного шага ты можешь оказаться на дне, Дэйв. Я видела, как девушки, с которыми я росла, влюблялись и теряли головы… И видела, где они потом оказывались…

— И ты не побоялась взять на себя ответственность за маленького ребенка, не имея за душой и льена?

— Конечно, я боялась. И очень сильно… Порой мне казалось, что я не справлюсь. Мне было безумно страшно, что Тайвин может умереть от голода или от какой-нибудь болезни… Я тряслась над ним, как над хрупким цветком. И боялась. Каждый день. Да я и до сих пор боюсь… И мне кажется, что этот страх никогда не исчезнет, даже когда он вырастет.