В праздник родственник идет по родственникам

раствориться в разговоре простеньком:

не прошли ли слухи мимо родича

про карьеру Геморроя Геморроича?

Я же рву все родственные путы,

в невидимку и одетый, и обутый.

Никого я не слюнявлю и не чмокаю.

«Как живешь?» Я терпеливо ничевокаю…

Я в глазах друзей подвержен линьке:

облетели должности, как с осенней липки!

Уменьшаюсь.

Ужался.

В памяти ничьей не умещаюсь.

Ужасно!

С остротой ни с либеральной, а с критической

осуждаю вожделенной жизни скотство,

наслаждаюсь скукой аскетической,

праздную с удачливым несходство.

Впредь — ни суесловия, ни пиршества!

Лезет нигилист из утописта…

Только исповедь-то исподволь не пишется —

в исповеди надо утопиться.

Буду жестче камня, в пропасть брошенного,

нападу лежачий на стоящего,

утону в утробе прожитого прошлого

и, как инок, отрекусь от настоящего.

Если бездарь выхваляется — «Богач я!» —

съежься, гений, позабудь про шутки.

Сдохнут с голоду Петрарка и Боккаччо,

если Возрождение не в жизни, а в брошюрке!

Для несчастных — вещность,

для счастливых — вечность,

для несчастных — люстр созвездья,

для счастливых — звезд соцветья…

Пусть в бетонной кубатуре кабинета

крот мечтает: «Кабы я-то! Кабы мне-то!»

Для такой мечты и дня не украду.

Не завидую незрячему кроту!

1980 г.

НОЧЬ

Алисе

Ночь мчалась туда, где закат языкат,

на скорых своих вороных рысаках.

Сквозь небо змеею без глаз

и без жала

комета ползла, торопилась, бежала…

Рассыпалась звезд золотая крупа.

Был месяц увесист и в воду упал.

В студеном колодце, у самого дна

вода, от него голубая, видна.

Сон крепкий кого-то и где-то сковал.

А я не уснул — по тебе тосковал.

Под черными окнами, в синих степях

всю ночь моя песня искала тебя.

Но небо — без месяца,

степь — без пути.

Исчерпана песня. Куда мне пойти?

Бездействие — мукою.

Тьма — без надежды.

Беседую с эхом, аукаю:

«Где ж ты?»

Несу на судьбу за изветом извет…

Вдруг все озаряет серебряный свет!

Ты месяц достала, стоишь у колодца

и светишь,

хоть страшно серпом уколоться.

Легко отыскал я тебя в одночасье.

Ты месяц нашла, как подкову

на счастье!

На осень сменяли мы страстные вёсны.

Та ночь,

тот колодец,

те степи и звезды

в душе отраженьем лежат дорогим…

А месяц-то найденный светит другим!

СОЛНЫШКО-ЗОЛУШКА

Прежде всех, как труженица Золушка,

пробудилось, встало нынче солнышко.