рьяно тракторные гусеницы рвали…

Вон, глядите, две травинки приколейные,

придорожные,

к обочине приклеенные,

две фиговые фигурки,

обе — с дрожью…

О, бездорожье!

Осень, дайте два билета

в бабье лето!

УСАД

Там, где копнами вкопаны кущи,

там, где лес бородат и усат,

там, где травы сочнее и гуще,

разлеглось озерище Усад…

Рыбаку и покой, и услада

летовать у излучин Усада…

Деревушка приникла к Усаду,

как сторожка к завидному саду…

Стань я вновь отчаюгой-подростком,

по Усаду сновал бы пловцом.

Негде было б купаться в Покровском,

я бы лег у Усада пластом…

Алчно думает горожанин,

красотою окрест поражаем

«Эх, на озере да на Усаде б

да побольше бы дачных усадеб!»

БАНЯ

Мороз мочалит утром шею,

а пот намыливает спину…

Я к бане проторил траншею,

напившись воздуху, как спирту.

А ну-ка, баня, дверь отверзи,

а ну, застылая, отмерзни!

Как ухнет с рук охапка дров,

как звякнет о ведро ведро!..

Считая жизнь свою красивою,

от бани к проруби курсирую.

Туманится вода со льдинками,

как бочковой рассол с сельдинками.

Не дым, а Змей Горыныч — по ветру…

И жарко потному термометру.

Пока намоешься,

намаешься

до белой темноты во взорах,

чтоб минус девять превратить в плюс сорок.

Здоровье в баньке —

это деньги в банке:

бери,

расходуй,

но не без ума —

банк тоже не бездонная сума!

Ах, банька, — к обновлению отмычка!

Не трудно загрязниться —

труд отмыться!

ПАСТУХ

Не испытывай, Бог, не карай

пастуха по имени Николай.

Чтоб росли у него две дочки —

завтрашние ягодки,

нынешние цветочки.

Чтоб не чахла пятистенка на пригорке,

чтоб доилась животина в сараюшке,

чтоб запасы сала за год не прогоркли,

чтоб водились на жарёху сыроежки…

Ведь у этого семейного вожака

и угодий-то всего — два шага.

А помощники — теща да жена.

А землица в сушь и в проливни рожать должна.

Как растрескается, не родив,—

тут уж хлопотлив ли, нерадив,—

ты конца не взвидишь году тошному:

лучше беспортошному,

чем бескартошному!

Где вы, пастбищ пестрые полотнища?

Выкорми, пастух, худобу по лесам!

В солнцепек прожаришься,

в дождик прополощешься,—

маятником мечешься по хвойным полюсам…

«Кто бы сгинул, мы-то не сгибаем.

Кровь — к лицу, а ты его — в родник».

К ночи по-геройски несгибаем

накрахмаленный от пота воротник.