Он извинился и сказал, что должен с ней поговорить. Нехотя, поигрывая свернутой в трубочку салфеткой, она вышла за ним в холл. Официанты перемигнулись, это от него не ускользнуло.

Он спросил, может ли рассчитывать на ее приход ночью. Она сказала: нет! Почему? Да потому что у нее жених, который вернулся из рейса.

Он не показал вида, да и сам удивился, какую нестерпимую боль причинил ему отказ. Улыбнулся через силу и ушел.

Сидел в номере и не мог оторвать взгляда от злополучного гвоздя. Куда эта подробность затаскивала его из прежней жизни?

Спустя еще три дня он предпринял новую попытку. Купил букет роз и серебряное колечко. Подкараулил ее, когда она шла по этажу одна. Она вздрогнула, подарков не взяла и грубо рассмеялась.

Он не спал всю ночь. Утром поплелся к ней домой. На этот раз дверь ему, и точно, открыл молодой моряк, который чуть не спустил его с лестницы. А вдогонку крикнул, что проломит ему череп, если он явится еще раз.

Он вернулся в гостиницу, заперся в номере и провел сам с собой день или неделю, не бреясь и никого к себе не впуская. Не ел, лишь изредка пил воду из-под крана.

Внезапно он вспомнил, с чего все началось. И уставился на торчащий из стены гвоздь. Подошел, дотянулся пятерней, попробовал на прочность, зацепив указательным пальцем. Гвоздь хорошо, прочно держался в стене.

Жена встретила его слезами и сказала, что соскучилась. Они были хорошими друзьями и проговорили всю ночь: он поведал ей о странной истории с гвоздем. Она его поняла. И обещала, может быть, вскоре съездить в портовый город вместе с ним. Этого ему не хотелось, потому что про горничную он умолчал.

На службе его спросили, почему он так сильно задержался, а приятель, к которому он заглянул вечером, поздоровался с ним сухо, не так, как обычно.

Когда он вернулся домой, жена закричала:

— Что вам здесь нужно? Что вы делаете в моей квартире?

И опять заплакала. Или ему только показалось. Впрочем, значения это уже не имело. Он взял билет на поезд. Большого труда ему стоило попасть в тот же гостиничный номер.

Он вытащил из ботинок шнурки и связал их крохотным узелком. Подошел и еще раз примерился. Он знал, что ему будет не очень удобно проделать всю операцию, но другого выхода не было. Притащил и прислонил к стене под гвоздем стул.

На его счастье или несчастье, жена хозяина гостиницы видела, с каким лицом он поднимался на этаж, и слышала, как неистово скрежетал ключ в замке, который он хотел запереть навсегда.

Когда дверь сломали, он уже успел изобразить из связанных шнурков петельку. Его скрутили и повалили на кровать.

— История пренеприятная, — повторял владелец гостиницы. — Надо ее замять. Повесьте на этот гвоздь какую-нибудь картину. Чтоб никому и в голову не пришло… Вы меня поняли? Первую попавшуюся картину… Можно даже прежнюю.

РАССКАЗЫ ИЗ ЦИКЛА

«БЕЗЗАБОТНЫЕ ДНИ»

СОВЕТ ДРУГА

Юрка позвонил мне среди дня и сказал, что нуждается в помощи.

— Чего стряслось? Свадьбу раздумали играть? — спросил я.

— Костюм надо купить, — мрачно сообщил он. — Жениху нельзя без костюма. У меня двести восемьдесят «рэ». Лена и ее родители хотят хороший, австрийский или финский, с жилетом… Такие как раз завезли в «Одежду», ну, рядом с пивзалом, ты знаешь…

Через час мы потягивали горьковатое пиво из высоких кружек, поглядывали в окно на магазин «Одежда» и обменивались впечатлениями.

— Костюм хороший, солидный, а главное, не гладко черный, в полоску, — говорил я. — И чистошерстяной, качественный…

— Хороший, — соглашался Юрка. — Буржуазный. Такой не пивом обмывать, а виски с содовой. Наденешь эту полоску — и уж точно пивком не побалуешься. Бренди все больше придется.

И Юрка загрустил:

— Пропала вольная жизнь… Чистошерстяной, надо же! Что хорошего? Они мнутся аж в гармошку. Лучше бы уж с синтетикой.

— Купи с примесью. Тебе ведь после свадьбы все равно брюки самому гладить, — поддел его я.

— Вот, — обрадовался он. — Для чего я тебя и позвал. Совет друга — самое дорогое, что может быть. Итак, останавливаемся на примеси, а это значит, у нас высвобождается аж тридцать целковых. Берем еще пива и креветок…