Сравнение вернуло мысль, которую думал уже давно, и не раз проговаривал вслух. А тут еще это послание…

— Еще пара — тройка поколений, и Сильнейшие Тейит останутся такими только на словах.

— Это не так, — возразила Саати. Ее платье-тоне было щедро украшено вышивкой из зеленых и белых перышек, а на вороте и подоле подрагивали крохотные медные колокольчики, поблескивали в полумраке комнаты: — Все четыре Ветви пытаются снова дать выход нашей Силе. Пока она заперта в золото и солнечный камень, но…

— Только пока никто не преуспел, а нам нужно все больше и больше.

Саати приложила палец к его лбу, разглаживая складку:

— И все-таки время у нас еще есть. А благодаря Опоре есть и те, кого можем принять к себе. Куна сказал на днях, что наша Ветвь-Опора — плетеное решето, просеивает песок, удерживая хвоинки, то есть лучших людей. Сын весь в тебя, только лентяй.

Лачи не сдержал улыбки, но снова посерьезнел:

— Что ж, ты права, есть и более насущные цели, и одной я намерен достичь очень скоро.

— Лайа, конечно, о твоих планах не знает? — рассмеялась Саати.

— Наличие двух соправителей поддерживает равновесие, но безумно неудобно. Последний подметальщик улиц понимает — мы ладим примерно как сова и ворона в одном гнезде.

— Не завидую другой птице, кем бы ты себя ни считал, — Саати снова расплылась в улыбке.

— Я предпочел бы заключить союз с Югом… с той его частью, что может быть нам не враждебна. Мы не в состоянии воевать с Асталой, наши земли слишком далеко друг от друга. Расширяться до бесконечности мы тоже не можем: налей на каменную плиту ложку масла и размажь тонким слоем, того масла везде будет чуть. Не хватит сил — задушить южан. В выигрыше окажутся те, кто сидит возле богатых месторождений. А в остальные места направляй хоть корзинщиков, а не бойцов, толку окажется столько же. Но ведь нам с Югом найдется что предложить друг другу.

— Например?

— Любителям пограбить и подраться — ничего. Но там водятся и умные люди, а у нас есть старинные знания.

— Зачем нам вооружать собственных противников?

— Пока они еще разберутся в премудростях давних времен, поймут, годится ли им именно это… А у нас окажется достаточно ресурсов, чтобы контролировать нужные нам земли.

Теперь сама Саати нахмурилась — ей не нравились эти идеи мужа.

— Лачи, ты пробуешь опрокинуть то, на чем Тейит стоит уже не одну сотню весен.

— Не стоит, а качается. Мы считаем себя особенными, но по сути мы все — дети одного ствола. И мы, и южане. Мы разъединили свою Силу и знания и, как глупые дети, гордимся этим.

— Южане посмеялись бы над тобой.

— Я не верю, что среди нет способных думать, как подобает человеку. Ведь разовые обмены уже случались. Если бы нам найти способ договориться…

— Прекрасно! — новый, резкий голос. — Оставь свою подругу и возьми в Тейит южанку. Тогда твои дети точно окажутся лишенными Силы!

В комнате появилась Тиши, носившая прозвище Белая Цапля — из-за пергаментно-светлой кожи, такой, что в темноте встреча со старухой пугала, будто с призраком; а саму женщину словно смастерили на скорую руку из сухих веток.

— Стоящая Впереди, не думаешь ли ты, что твой сын лишился рассудка? — улыбнулся Лачи. — Наши с предками южан пути разошлись давно. Только не думаю, что потеряна возможность свести их воедино…

— Воедино? — Белая Цапля сжала сухие кулачки. — Лайа и та больше предана северу!

— Лайа — это валун, который не сдвинуть с места. Она способна думать только в одном направлении. А ведь считают женский ум более гибким, — он с улыбкой посмотрел на Саати.

— Лучше камень, чем тростник под ветром, — сказала непреклонная Белая Цапля.

— Она женщина и уканэ — вы совсем разные, — примирительно сказала Саати. Бросила взгляд на столик в углу — испеченные по ее просьбе ореховые лепешки остыли, как и печеные клубни. А под столиком валяется раскрашенная глиняная кукла Илику, дочка умудрилась и тут побывать, хотя няньке велено не пускать.

— Одного у южан не отнять, — задумчиво проговорил Лачи, тоже заметив куклу. — Они могут ненавидеть друг друга, но собственная семья для них — всё.

— Как у животных! — фыркнула Белая Цапля. — Разумное существо обязано понимать, где и когда стоит принести жертву или отказаться от желаемого…

— Вот поэтому я и отдам своей дорогой соправительнице весьма дорогое, — он улыбнулся едва заметно. — Дети моей умершей двоюродной сестры… как ты смотришь на это, моя родительница?

— Близнецы… — покривилась Белая Цапля. Двумя пальцами отщипнула кусочек лепешки, поморщилась, но отправила в рот. — Я не слишком-то к ним привязана. Айтли больше похож на своего отца, которого я никогда не одобряла. Да и девчонка… Не беспокойся, сын, я не стану оспаривать твой выбор — внуков у меня довольно, — усмехнулась она, будто трещина пробежала по сухой древесине. — Что ты задумал?