– Тише ты, разбудишь моего мальчика, – шипит призрак, приближая ко мне лицо, и я с изумлением узнаю синьору Веронезе. Ее просторную светлую ночную сорочку я приняла за одежды привидения.

– Что вы здесь делаете? – растерянно бормочу я, натягивая одеяло.

– Пришла подоткнуть одеяло моему мальчику, – спокойно отвечает она, подходит к кровати со стороны, на которой спит Роберто, и заботливо накрывает его одеялом до плеч. – Вот так, теперь мой малыш не замерзнет.

От шока я теряю дар речи, а мать Роберто поворачивается ко мне и укоризненно качает головой:

– Вот что ты за невеста такая? Совсем не следишь за моим мальчиком! Разве я могу его тебе доверить?

– Ну знаете, – возмущаюсь я, – врываться в спальню к сыну – это уже слишком! Есть же личные границы!

– Какие такие границы? – поражается Джульетта. – Я у себя дома. И никто не запретит мне подоткнуть одеяло моему мальчику!

И она резко сдергивает с меня одеяло, чтобы целиком укрыть им сына. Но тут замечает лежащего на постели между нами розового мишку и хмурится:

– А это еще что такое? Так и знала, что вы меня обманываете. Никакая ты ему не невеста! А ну признавайся, обманщица!

Синьора Веронезе воинственно наступает на меня, а я вжимаюсь в спинку кровати, чувствуя, как по голым ногам бегут мурашки…

Проснувшись, я резко поднимаюсь на кровати и непонимающе хлопаю глазами. В спальне мы вдвоем с Роберто – он крепко спит, перетянув на себя одеяло. Его матери в комнате нет, и дверь плотно закрыта. На всякий случай, я на цыпочках подхожу к двери и тяну ее на себя, осторожно выглядывая в коридор. Фух, никого!

Я тихонько прикрываю дверь, на всякий случай, подпираю ее своим чемоданом и возвращаюсь в постель. Розовый мишка по-прежнему лежит между нами. Я осторожно тяну одеяло на себя, стараясь не разбудить Роберто, но все-таки тревожу его сон. Он резко поворачивается, не открывая глаз, и крепко прижимает к себе плюшевого мишку, уткнувшись носом ему в шею. Это так мило, что я с трудом сдерживаю смех. Еще рывок – и мне удается отвоевать себе одеяло. Я поворачиваюсь набок, спиной к Роберто, и слышу, как он что-то приглушенно бормочет по-итальянски. Слов не разобрать, но мне кажется, что среди них было мое имя. Впрочем, я в этом совсем не уверена. Под теплым одеялом сон мгновенно окутывает меня, и я снова проваливаюсь в пушистые облака к единорогам.

Утром я просыпаюсь от грохота чемодана. К нам в комнату заглядывает озадаченная Лаура:

– Мама готовит завтрак… – Она замечает чемодан на полу и осекается: – Извините, если помешала.

Я подскакиваю на постели, кутаясь в одеяло. Роберто тоже поднимает взлохмаченную голову с подушки.

– Ну, вы тут заканчивайте свои аморе-море, – хмыкает Лаура и ехидно добавляет: – Кровать только не сломайте.

– Какие еще аморе-море?! – возмущаюсь я, но сестра Роберто уже прикрывает за собой дверь.

– Это ты прикрыла дверь чемоданом? – Роберто давится от смеха.

– Ну, я. А что?

Мой босс покатывается еще громче.

– Зачем? – стонет от смеха он.

Не рассказывать же ему, что мне ночью приснился кошмар про его мать!

– Мне так спокойнее! – рявкаю я.

Бесит его идиотский хохот! Что смешного-то?

– Это родительская фишка, – объясняет он. – Когда они хотят уединиться, то прислоняют к двери стул. А сестры шутят, что у родителей опять аморе-море.

– Какой стыд! – Я хватаюсь за голову. – Но я же об этом ничего не знала!

– Зато теперь Лаура растрезвонит всем, что у нас с тобой был утренний секс, – ухмыляется босс.

– Смотрю, тебе очень смешно! – Я швыряю в него тяжелым плюшевым медведем, которого он так страстно обнимал ночью. – Кстати, что тебе снилось сегодня?

– Не помню, а что?

– Просто ты крепко прижимал к себе этого мишку и что-то ласково шептал ему на ушко.

– Что шептал? – напрягается босс.

– Наверное, как сильно ты его любишь, – фыркаю я. – Ты уткнулся в него лицом, было плохо слышно.

– Ааа, – Роберто с облегчением выдыхает, как будто боялся выболтать во сне секрет фирмы. – Я всегда признаюсь в любви розовым мишкам, если они не успевают от меня убежать.

Я фыркаю от смеха:

– Подумать только, у тебя есть чувство юмора!

– А что в этом странного? – Он обиженно косится на меня.

– Никогда не замечала. На работе ты всегда такой серьезный и неприступный…

Я умолкаю, поняв, что мы с боссом лежим под одним одеялом и болтаем, как двое влюбленных. Похоже, та же мысль посещает Роберто, потому что он напускает на себя привычный строгий вид и спрашивает:

– Кто первый в ванную? Ты или я?

– Иди ты.

Решаю не сверкать перед боссом шелковой пижамой невесты, а пока он будет умываться, переодеться сразу к завтраку и прогулке.

Когда он выходит, наклоняюсь над чемоданом и начинаю перебирать вещи. Мама подменила все мои наряды. Даже вместо футболки с джинсами, которые я выбрала для прогулки по городу, она положила маечку на тонких лямках и джинсовые шортики, в которых я в отпуске ходила на пляж.

Закрываю чемодан и подпираю им дверь – на случай, если босс вернется, пока я переодеваюсь. Раз – и готово! Прячу белый шелк в чемодан и смотрю на себя в зеркало. Шорты коротковаты для прогулки по городу, но других нет. Майка на тонких лямках превращает меня в девчонку на каникулах. Такой я была в восемнадцать лет – беззаботной и веселой. До того, как сменила легкомысленные одежки на деловой гардероб, и до того, как познакомилась с Роберто.