Кристобаль хмыкнул:

— Если он не слишком изменился с нашей последней встречи, то даже твои иллюзии не смогут сделать мне такой большой живот и лысину.

Пришлось согласиться. Задача оказалась сложнее, чем мне представлялось на первый взгляд — я начала переживать, что зря предложила всю эту затею. Тут Кристобаль выпрямился и защелкам пальцами, привлекая мое внимание:

— Эртоны. Фредерик и Амалия Эртоны.

Я сощурилась, припоминая. Эту семью я видела на приемах нечасто, и то — издали. Отец не питал к ним симпатии и на званые вечера в нашем поместье не приглашал. Не самый знатный, но все же уважаемый род. Обоим им было около сорока.

— Кажется, нам подходят, но я слишком плохо помню их лица, — я поджала губы, переживая, что из-за меня ускользает возможность.

— Это ничего, мы потренируемся и я помогу тебе добиться сходства, — подбодрил Кристобаль, воодушевленный своей затеей. — Я хорошо знаю обоих, они были дружны с моим отцом, а после всей этой истории с обвинением отстранились от общества. Открыто против короны не высказывались и в опале не находятся. Достаточно богаты, чтобы получить приглашение, но при этом не скандальные, внимание не привлекут.

— Значит, Эртоны, — заключила я.

Так началась практика. Весь первый день мы добивались портретного сходства в иллюзии — корректировали черты лица, стараясь восстановить их по общим воспоминаниям. Часть времени я тренировалась на Келли, потому что хорошего зеркала в лагере не водилось, а мне нужно было как-то воссоздать облик леди Амалии. Моя подопытная барабанила пальцами и сопела, демонстрируя нетерпение, но открыто не возмущалась. Чем больше я сосредотачивалась на магии, тем меньше меня нервировала её реакция.

На этом сложности не кончились — Кристобаль оказался ужасно требователен. Сам он накладывать иллюзии не умел, но в магии понимал куда больше моего — поэтому критиковал, как я направляю энергию, поддерживаю заклинание и даже дышу. Ни один наставник не муштровал меня насколько взыскательно — очевидно, всем им было не слишком важно, как хорошо я смогу колдовать.

От значимости происходящего меня бросало в холодный пот. Обычно от моих иллюзий зависело количество полученных комплиментов и внимательных взглядов — но никак не арест и заключение в темном сыром подвале. Ардену подобное было не в новинку. Он легко шутил над любыми моими промахами и от души хохотал, когда иллюзии выходили криво. Особенно ему пришелся по душе огромный нос, который я создала, запутавшись в плетениях магии. Сходства с леди Амалией Эртон нос мне не добавил.

После таких занятий любое другое дело казалось отдыхом, лишь бы не приходилось использовать магию. На третий день тренировок я сидела в шатре, служившем полевой кухней, и пыталась почистить многострадальную картошку, оставив при этом пальцы целыми. Келли, оказавшаяся поблизости, наблюдала за моими потугами со смесью пренебрежения и жалости. Её взгляд поднял во мне волну раздражения. Можно подумать, это все так легко. Где, по её мнению, я должна была научиться кулинарии? Я даже не знала, где в поместье находится кухня.

— Ты нож держишь неправильно, — сказала она, откусывая кусок морковки, за которой и заглянула в шатер. Я шумно выдохнула, готовясь к какой-нибудь колкости, — Дай сюда.

Я подняла на нее глаза и, чуть помедлив, вложила нож в протянутую ладонь. Келли выхватила из таза с водой картофелину и отряхнула от воды:

— Не нужно вилять ножом, только без пальцев останешься, — объяснила она с раздражением. — Берешь его в правую руку, лезвием к себе. В другую ладонь кладешь картошку и прокручиваешь под ножом. Вот так.

Она показала. Змейка кожуры оказалась совсем тонкой — не сравнить с теми ошметками, которые оставались после моих стараний.

— Пробуй.

Я взяла нож назад и попыталась повторить показанное.

— Крепче руку держи, — скомандовала Келли.

Выходило далеко не так проворно, как у Келли, но куда лучше того, что было.

— Ну, уже не так жалко, — заключила девушка.

Я подняла на нее глаза:

— Келли, спасибо тебе большое.

— Это не ради тебя. У нас тут не так много запасов еды, а ты кромсаешь половину овощей. Нельзя, чтобы столько шло на компост.

Её нарочитая серьезность и нежелание принимать благодарность были даже немного забавными. Я удержалась от смешка, чтобы не злить ее еще больше.

— Веришь или нет, я совсем не собиралась переводить продукты. Просто никогда не занималась ничем подобным.

Келли только фыркнула, давая понять, что думает о моем опыте и талантах. Я вернулась к чистке овощей. А что, получалось совсем неплохо. Немного практики, и у местных станет меньше поводов надо мной посмеиваться.

Келли так и стояла рядом, похрустывая морковкой. Я бросила на нее короткий взгляд. Девушек вроде нее я прежде не видела. Вокруг меня всегда были только леди и служанки — Келли нельзя было принять ни за ту, ни за другую. Короткая стрижка, резкая походка, грубоватая речь. Манеры она либо давно забыла, либо (что больше похоже на правду) и вовсе никогда не знала. Все мои знакомые, — Эдна, Каллист, даже моя легкомысленная младшая сестра, — умели держать лицо в любых ситуациях, улыбаться, если не слишком хочется, и молчать, когда следует. Келли не тратила силы не подобное.