– Что-о? – я была в шоке. – Ты хочешь сказать, что Демьян наш брат?!

– Так оно и есть. У барина нашего ведь ни одного парня не народилось от матушки вашей, а тут от крепостной. Вот он и баловал его… К ним с Авдотьей даже учитель ходил, грамоте Демьяна учил. А потом охладел барин к нему. Жалко было мальчишку… Но он от работы не отказывался, за все хватался, матери помогал. Вона какой здоровяк вырос! Сдается мне, обида в нем в камень превратилась. Вот такие дела, барышни… Вы уж простите меня, что я вам эту тайну открыл. Дык, парня и вправду жалко. Не гоните его, будьте помягче.

– Хорошо, что ты рассказал, - я улыбнулась ему. – Все правильно сделал. Не переживай, не обидим мы его.

– Ну, вот и славно, - мужчина надел картуз и сказал: - А теперь за барином поеду. Ждать, коли его дома не окажется?

– Жди. Он нам срочно нужен, - распорядилась Таня. – Так и передашь. Срочно.

Еще раз навестив собаку, чтобы поменять компресс, мы пошли на огород.

Здесь все было просто замечательно. Рассада радовала глаз, сенные ряды лежали ровненько, сорняков не наблюдалось.

– Прогресс на лицо, - задумчиво протянула Таня, глядя на огород. – Слушай, что с этим братом делать?

– Я не знаю, - честно призналась я. – Однажды мне попалась книга, где описывался случай с одним помещиком. Он несколько лет кутил и вдруг обнаружил, что из всего немалого некогда состояния у него осталась одна-единственная деревенька, населенная несколькими десятками крестьянских «душ». Это неприятное открытие так повлияло на офицера, что он стал избегать шумных сборищ, просиживал долгие часы за столом в кабинете, разбирая какие-то бумаги. Пропал однажды из Петербурга и только потом выяснилось, что он ездил в свое имение и провел там много времени.

– И какое это имеет отношение к Демьяну? – поинтересовалась подруга, жуя сорванную травинку.

– Дай рассказать! Какая нетерпеливая! – засмеялась я. – Так вот. Все решили, что кутила надумал превратиться в помещика и заняться хозяйством. Но все оказалось, куда ужаснее… Офицер распродал все мужское население усадьбы: кого соседям, других в рекруты. И в деревне остались только женщины. У него начали спрашивать, что он затеял и новоиспеченный помещик рассказал свой план.

«Мне всего лишь двадцать пять лет, я очень крепок, поэтому займусь заселением земли своей. Через каких-нибудь десять лет я буду отцом нескольких сот своих крепостных, а через пятнадцать пущу их в продажу. Никакое коннозаводство не даст такой прибыли».

Так что Демьян для всех - обычный холоп. Пусть вольноотпущенный, но холоп. А теперь давай решать, как быть. В этом времени не получится с холопом родичаться!

– Ничего себе! – возмущенно воскликнула Таня. – Своих детей продавать?! Ну и нравы… Послушай, по крайней мере, мы можем хоть как-то облегчить ему жизнь.

– Пока мы сами не хозяйки своей жизни, - грустно ответила я. – Если что-то наладится, то, конечно, и о нем не забудем.

Вернувшись домой, мы провели в нервном ожидании около часа. И когда под окнами послышался стук копыт, взволнованно переглянулись. Итак, именно сегодня все поменяется. В совершенно другую, неизвестную сторону. И только Бог знает, чем это закончится.

Это был Павел Михайлович Головин собственной персоной. Он вошел в гостиную уверенным, пружинистым шагом, что явно говорило о его хорошем самочувствии.

– Добрый день, барышни, - Головин слегка склонил голову, отчего одна темная прядь упала на его высокий лоб. – Что-то случилось?

Мужчина был одет в темный сюртук, под которым виднелись атласный жилет и белоснежная рубашка. Строгий вид подчеркивали идеально уложенные волосы и прямая спина. У него была идеальная выправка, словно он много лет служил в армии. Хотя, возможно, так оно и было.

– Ничего страшного не произошло. Нам нужно поговорить, - ответила я, затолкав свое волнение как можно глубже. – Это касается вашего предложения.

– Я оставлю вас, – Таня поднялась с софы. – Пойду нянюшку поищу.

Подруга незаметно подмигнула и вышла из гостиной.

Головин молча ожидал, когда я начну говорить, а мне было тяжело собраться с духом.

– Павел Михайлович, я решила принять ваше предложение руки и сердца, - я сразу начала с главного. – Обстоятельства закручиваются таким образом…

– Я понимаю вас, - он вдруг шагнул ко мне и резко опустился рядом. Большая рука Головина накрыла мои руки, согревая своим теплом. – Не стоит мне объяснять причины вашего согласия. Я рад, что вы приняли правильное решение.

Мое сердце выскакивало из груди. Но происходило это не от чувств к этому человеку, а от того, что я делала серьезный шаг, который тем или иным образом повлияет на наше с Таней будущее. А еще меня пугали вот эти вот большие руки с аккуратно подстриженными ногтями… Неужели это намек? Ласка, скрывающаяся за вроде бы безобидным жестом?