У Рут зажужжал коммуникатор, и Инди криво улыбнулся.

– Теперь мне интересно, кто это?
– задумался он.

Каша вышел на мостик двадцать с лишним минут спустя, а Брайс Тарковски следовал за ним по пятам.

Благодаря несколько укороченному разговору по комму с Рут, он был полностью в курсе событий и направился прямо к Милликен, сидящей в кресле помощника тактического офицера. Она сидела еще ниже, а он был даже выше Субри, что ставило мезанку в явно невыгодное положение. Тем не менее, она собралась с силами, как могла.

– Все это возмутительно. Я офицер флота системы Меза. Ко мне следует относиться хотя бы с толикой уважения.

– То, кем вы являетесь, - сказал Каша, - это членом Мезанского Соответствия. И хотя я уверен, что ваша история интересна - мы вернемся к этому достаточно скоро, - что действительно меня заинтриговало, так это кое-что другое.

Он наклонился вперед и положил руки на колени, приблизив свое лицо к ее лицу в двадцати пяти сантиметрах.

– Почему ты все еще жива?

Кто-то ахнул позади него, и Каша поднял голову и посмотрел через плечо. Рут Винтон стояла в двух метрах от него, ее глаза были огромными, а одна рука прикрывала рот. Когда он взглянул налево, то увидел Инди с таким же напряженным выражением лица.

– О, дай мне...

Он вздохнул и выпрямился.

– Я не задавался вопросом, почему никто из вас не казнил ее.
– Он повернулся, чтобы еще раз взглянуть на Милликен сверху вниз. Ее рот был открыт, когда она уставилась на него.
– Что мне интересно, так это почему она до сих пор не покончила с собой. Или - что более вероятно - почему ее автоматические протоколы самоубийства не сделали этого за нее.

– Черт, - прошипел Тарковски.
– Я даже не подумал об этом.

– Не слишком удивительно.
– Каша пожал плечами.
– Она была пленницей в руках врага почти два стандартных года, и это еще не убило ее. И в отличие от вас, я знал, что мы захватили мезанского офицера вместе с НФИ. Я тоже не спрашивал себя, почему она все еще жива, потому что я не знал о протоколах самоубийства, когда ее схватили, и боюсь, что она была вне поля зрения, из сердца вон, пока сержант Саймон не напомнил мне. После этого я действительно задумался об этом. На самом деле, я провел большую часть нашего путешествия наверх, пытаясь уразуметь, как мы могли перехитрить протоколы. Но потом я понял, что она была пленницей, и - если этого было недостаточно - ей только что сказали, что она направляется на "Туссен", и почему, и ее нанотех все еще не убил ее.

Там он остановился, на мгновение изучая Милликен. Со своей стороны, она отвела взгляд. Очевидно, она нашла что-то интересное в совершенно обычном - и пустом - тактическом дисплее.

– Вы понимаете, о чем я говорю, не так ли, коммандер Милликен?
– сказал он.
– Но готов поспорить, что вы никогда не видели, как это происходит на самом деле. Поверьте мне, это поразительно. В один момент вы разговариваете с кем-то, кто кажется совершенно здоровым и бодрым, а в следующий момент он падает замертво. Нередко у них на лицах появляется испуганное выражение.

Он взглянул на Тарковски.

– У тебя тоже был такой опыт?

– Да. Да, так оно и было. Ваше описание смертельно точное.

Было возможно - отдаленно - что Тарковски сделал определенный, легкий акцент на слове "смертельно", и Каша снова повернулся к Милликен.

– Так почему же вам не дали протоколы? Или, возможно, дали, но они не были активированы. Мы - то есть Великий Альянс - до сих пор точно не выяснили, как работает нанотехнология, хотя иногда мы можем обнаружить ее присутствие постфактум. На предположение...

– С боевым офицером было бы сложнее спровоцировать самоубийство, Виктор, - сказал Тарковски.
– Я прочитал реконструкцию вашими людьми того, что произошло на борту флагмана Филареты на Мантикоре, и я думаю, что они, вероятно, правы. "Другие парни" добрались до кого-то - вероятно, до его оперативного сотрудника - и внедрили эквивалент одной из своих команд по убийству. Но выполнение определенной команды, запрограммированной в нанотехнологию, которая физически захватывает свою цель, сильно отличается от того, как должен был бы работать любой пакет самоубийства. Если только эта нанотехнология не является намного более сложной, более способной различать реакции страха и стресса, чем я думаю, что это возможно, в космическом сражении уже присутствует так много того, что вы могли бы назвать "факторами риска" - действительно серьезными - что они могут привести к тому, что офицеры упадут замертво. на своих постах.

– Да, это то, о чем я думал.
– Каша нахмурился.
– И в любом случае, Соответствие, вероятно, не сильно беспокоится о риске, потому что боевой офицер на действительной службе, - он снова взглянул на Милликен, - а именно такой она и была, на самом деле не подвергается большой опасности быть допрошенной. Если ее сторона выиграет битву, она свободна и чиста. Если они проиграют...

Он пожал плечами.

– Люди на проигравшей стороне в космическом сражении, как правило, не выживают, а если выживут, и если их возьмут в плен, вероятность того, что кому-то придет в голову проводить допрос такого рода, который мы будем проводить, крайне мала.