Он указал на светлую, просторную больничную палату и приподнял одну бровь, глядя на нее, но она быстро покачала головой.

– Он не сохранил меня невредимой, - сказала она, - но он сохранил мне жизнь - и немалой ценой для себя. С того места, где я сижу - или лежу, в данный момент - это довольно верный синоним слова "в безопасности". Меня вполне устраивает Майкл в качестве моего телохранителя. На самом деле, я бы предпочла его.

– Тогда ладно. Андерле так и останется.

Уайтинг кивнул и, извинившись, вышел. Честно говоря, О'Ханрахан была рада его уходу. И не только потому, что его уровень энергии был чертовски изматывающим для инвалида.

Она задавалась вопросом, был ли он частью плана. Вероятно, нет. Он не казался таким уж умным.

Но, с другой стороны, Майкл Андерле тоже этого не делал, и О'Ханрахан не сомневалась, что он был в самом центре заговора. Он должен был быть таким. Без него столь тщательно спланированная попытка убийства могла бы увенчаться успехом.

Скорее, могла потерпеть неудачу. Она покачала головой. Уровень мужества и стойкости, которые требовались от Майкла Андерле, был захватывающим. Он был готов сам получить серьезные ранения - оказаться в нескольких миллиметрах от смерти. Или быть убитым. Только преданный член Соответствия согласился бы на это. Женщина, должно быть, тоже была частью этого, и О'Ханрахан была уверена, что броня Майкла была ненавязчиво усилена. Но Уэрта никаким боком не был бы участником Соответствия, и любой из его выстрелов мог оказаться смертельным, несмотря на предупреждение Майкла или какие-либо улучшения в его броне.

Как сказал Уайтинг, Уэрта был всего лишь наемным убийцей. Точнее, он был просто наемным козлом отпущения.

Она улыбнулась, слегка насмешливо, задаваясь вопросом, ожидал ли кто-нибудь из людей, которые планировали это, что она будет одурачена шарадой.

Женщина, которая не умела метко стрелять.

Как раз наоборот. Эта женщина, кем бы она ни была, должно быть, была одним из лучших стрелков Соответствия. Каждый выпущенный ею дротик попадал точно в цель. Первый - убийство ее сообщника... эта женщина сохранила Андерле жизнь и позаботилась о том, чтобы Уэрта никогда не был допрошен.

Затем выстрел, который разорвал лицо самой О'Ханрахан. Она протянула руку, коснулась бинтов, защищающих заживающую рану. Если бы они были сняты, ее открытое лицо было бы отвратительным - и она ни на секунду не сомневалась, что множество изображений его первоначального, кровавого ужаса было запечатлено камерами безопасности, прохожими (всегда были прохожие с камерами унилинков), полицейскими судебно-медицинскими бригадами и любыми новостями на пять километров стрельбы. К настоящему времени они, несомненно, были распространены по всей Солнечной системе - на самом деле, она видела некоторые из них в своем планшете до появления Уайтинга - и направлялись в остальную галактику. Более авторитетные сайты не стали бы показывать их публично, но было множество других, которые разместили бы их в одно мгновение.

А потом, после лица - выстрелы, которые разрушили ее левую ногу. Она была уверена, что столько же изображений этой разорванной конечности также отправилось в галактику в целом.

Ужасные, ужасные раны. Что - если говорить о слепой удаче - на самом деле не угрожало ее жизни и даже существенно не препятствовало бы ее деятельности в качестве репортера-расследователя. На самом деле, они, вероятно, улучшат ее работоспособность, как только она достаточно поправится. Бесстрашная, бесстрашная Одри О'Ханрахан - вынужденная хромать в кресле с электроприводом, бедняжка. Одна из ее ног разрушена, но ее разум - и обе руки тоже - по-прежнему в порядке, как всегда, пока она доказывала, что никакая попытка убийства ее не остановит. Кто бы мог не поверить в честность такого репортера?!

Она сделала медленный, глубокий вдох и так же медленно выдохнула, заставляя себя выдохнуть свой гнев вместе с дыханием.

Будь хорошим солдатом. Вряд ли она могла философски относиться к безжалостности Соответствия, а затем скулить, когда та же самая безжалостность была применена к ней. До тех пор, пока это было сделано с благой целью.

Что... она допускала, что так оно и было. Может быть, в этом и нет необходимости. Но у нее не было никаких сомнений в том, что после двух предыдущих покушений на ее жизнь - из обоих она вышла совершенно невредимой - это кровавое почти убийство укрепит ее репутацию. В исследованной галактике не было двери, которая была бы закрыта для нее, и никто никогда не усомнился бы в беспристрастности ее работы или ее выводов.

Ни в Ядре, ни на Окраине, ни в Пограничье.

И не в Великом Альянсе.

Бесстрашная, бесстрашная Одри О'Ханрахан.

Какого черта, почему бы и нет? Ее лицо заживет и будет восстановлено достаточно скоро. И в конце концов, у нее тоже была бы восстановлена нога.

Следующий посетитель О'Ханрахан был неожиданностью.

– Я не останусь надолго, - сказала Кэтрин Монтень.

Мантикорская крестоносец-дипломат-политик несколько секунд изучала ее, затем покачала головой.

– Вы выглядите дерьмово, - произнесла она.
– Я испытываю к вам глубочайшее сочувствие - действительно испытываю. Я просто хотела заскочить по двум причинам. Во-первых, хочу выразить свое восхищение проделанной вами работой. Мы никогда не встречались, но я была вашей поклонницей в течение многих лет. Во-вторых, с негодованием отрицать, что кто-либо мог даже предположить, что моя поездка на Старую Терру имела какую-либо официальную санкцию правительства Звездной империи и была чем-то иным, кроме выражения моей давней приверженности и руководящей роли в борьбе с генетическим рабством.