– Знаю, потому что я сам нуждался в лечении, - сказал он ей.
– Я не получал его в течение многих лет из-за... давайте назовем это моим странствующим образом жизни. Так что не могу сказать вам, сколько раз у меня было это воспоминание - тот кошмар.

Выражение его лица оставалось спокойным, но, казалось, стало намного холоднее.

– Человек, которого я убил, вполне заслужил это. Он был одним из руководителей "Рабсилы", который занимался тем, что они называли "рабским поведением". Уверен, вы знакомы с тем, что подразумевает этот термин?

Он выдерживал ее пристальный взгляд, его собственные глаза все еще были мягкими, но непреклонными, пока она не кивнула. Она действительно знала, и разница между тем, что делал кто-то вроде этого, и пытками была... на самом деле, совершенно несущественной. Он посмотрел на нее еще мгновение, затем глубоко вздохнул и кивнул в свою очередь.

– Я ворвался в его личные покои и застрелил этот кусок дерьма в его собственной постели, - продолжил он.
– Я не причинил вреда его жене - она лежала прямо рядом с ним, - потому что она ни в чем напрямую не была замешана. Однако меня совсем не беспокоило слушать ее крик. Я могу вам это сказать. На самом деле для моих ушей это было музыкой. Но когда я повернулся, чтобы уйти, в дверях стояла маленькая девочка.

Он сделал еще один глубокий вдох.

– Я думаю, ей было... пять стандартных лет. Выражение ее лица, когда она смотрит на меня снизу вверх...

Следующий вдох был еще глубже.

– Давайте просто скажем, что это закрепилось в моей памяти, как будто было зацементировано там. Я понятия не имею, сколько раз потом я видел это лицо. Бодрствующим, спящим - это может произойти в любое время. Обычно сопровождается потоотделением и бешено колотящимся сердцем.

Он разжал руки и опустил их обратно на подлокотники своего кресла.

– Итак, сержант. Что у вас в памяти?

Она начала рычать, что это не его чертово дело. Но...

Что-то в деловом выражении этого бронзового лица успокоило ее. Мудрость объяснения одного из полудюжины самых известных убийц Одюбон Баллрум, что причина, по которой у нее был тяжелый случай посттравматического расстройства, заключалась в том, что она убила женщину сесси после того, как увидела, как ее коллеги-Мисти убивают кучу детей сесси самым жестоким способом, который только можно вообразить, была ... нелогичной.

Но...

Она мысленно пожала плечами. Кто-то с его прошлым мог бы разозлиться, но он не был бы шокирован.

– Это произошло во время боя за захват башни Хэнкок, - сказала она.
– До того, как ублюдки из сесси... э-э, оппозиция, обрушили на нас этаж, мы уже понесли много потерь по пути туда. А потом мы наткнулись на дюжину школьников сесси, прячущихся в гараже вместе с парой учителей.
– Она сама сделала глубокий вдох.
– Я была сержантом, командиром. Я приказала им выйти - что они и сделали - а затем...Затем пара моих солдат открыла по ним огонь. Они использовали...

Ее лицо напряглось.

– Нейронные дезинтеграторы?
– спросил он, и она кивнула. Он тоже кивнул.
– Чего и следовало ожидать от Мисти. Во всяком случае, от многих.
– Он спокойно посмотрел на нее.
– Ты использовала дезинтегратор?

– Нет.
– Она покачала головой.
– Мне никогда не нравились эти чертовы штуки. И я сама никого из детей не убивала. На самом деле, я бы попыталась остановить это. Но...

– Но все было кончено за считанные секунды.

– Да. Самое большее, не больше горстки. Хотя казалось, что это длилось целую вечность.

– С дезинтеграторами всегда так бывает. Убийство вообще не занимает времени, но умирание занимает гораздо больше.

Она молчала. Его взгляд оставался прикованным к ней, возможно, дюжина секунд растянулась в вечность.

– Есть что-то, чего вы мне не говорите, - сказал он тогда.

Она сидела молча еще долгое, неподвижное мгновение, затем закрыла глаза.

– Одна из учительниц была еще жива. Стоит на коленях прямо передо мной - слишком близко, чтобы солдаты могли применить к ней дезинтеграторы. Она посмотрела на меня снизу вверх...

Ее глаза открылись, почти умоляюще встретившись с его взглядом, но она не могла идти дальше. Она буквально не могла.

– Итак, ты застрелила ее, - тихо сказал Сабуро.
– Убила ее.

Кайла кивнула. Его лицо расплылось, когда слезы навернулись ей на глаза, и в тысячный раз - кто знает, сколько раз это было на самом деле?
– она снова увидела это другое лицо. Лицо, в котором она была почти уверена, будет последним, что она увидит в последние секунды дня своей смерти.

Сабуро поднялся. Он подошел к своему столу, затем вернулся и протянул ей салфетку, прежде чем вернуться на свое место.