– Пути Господни неисповедимы.

– Аминь, брат.

***

Она ещё раз обошла весь дом комнату за комнатой. Она звала и маму, и папу, и Роджера. Никто не откликался. Может, Эбби ничего и не видела, но чувствовала, что совсем одна здесь. Два дня назад они все ложились спать, как обычно, веером в половине одиннадцатого. А на следующее утро девушка проснулась в пустом доме.

Сначала Эбби думала, что они куда-то уехали, просто очень рано. Но сколько она не ждала, никто так и не вернулся. Бедная, слепая Эбигейл в полном одиночестве.

– Нет, прекрати жалеть себя, это грешно, – отмахивалась она от своих мыслей.

Когда информация об исчезновениях расползлась по всей стране, Эбби отпросилась у настоятельницы монастыря, чтобы на пару недель съездить домой, проведать родителей и младшего брата. За прошедшие с той поры дни ситуация только ухудшилась. Она уже не знала, стоит ли ей возвращаться обратно.

Девушке казалось, что теперь она одна не только в этом доме, но и во всём мире, как в старом фильме «Последний человек на Земле». Сегодня вокруг было совсем тихо. Вчера днём Эбби слышала выстрелы на соседней улице. Сначала три выстрела почти подряд, а потом ещё один, через час или полтора. А затем тишина. Ни воя полицейский сирен, ни собачьего лая. Будто все живые существа в районе нескольких кварталов просто испарились.

Иногда Эбби включала телевизор, чтобы слышать хоть какие-то голоса. Но даже в столь сложное время из его динамиков лилась только ересь.

Неужели её семья действительно исчезла, как и другие люди в этом городе? Мама, папа и Роджер были очень хорошими и порядочными, они не заслужили такой страшной участи. В отличие от Эбигейл… Она всегда была позором этой семьи. Она причинила им много боли и доставила много бед.

Религиозное воспитание и любовь не уберегли девочку от бунтарства в подростковом возрасте. Наоборот, она жаждала больше свободы, желала испробовать всё, что было ей недоступно, как Ева, мечтающая о запретном плоде. В те годы Эбби запросто променяла бы ненавистную семью на друзей, которые тогда ей казались самыми близкими людьми.

Но они были всего лишь глупыми, отбившимися от рук подростками. Впервые Эбби испытала чувство свободы и радость от запрещённых поступков в четырнадцать лет, когда школьная подруга Люси пригласила её на свой день рождения. Там они веселились, пили алкоголь и даже раскурили немного травки. В тот вечер Эбби показалось, будто она впервые открыла глаза.

И всё покатилось кувырком. Девочка всё больше проводила времени с новыми друзьями, стала чаще ругаться с родителями, сбегала из дома, успеваемость в школе заметно ухудшилась. Для тех, кто давно её знал, она стала совсем другим человеком. Такое часто происходит с детьми в подростковом возрасте, но Эбигейл будто превратилась в зловещую копию себя. Иногда она смеялась над собой, что могла бы стать отличным плохим примером праздного образа жизни, который демонстрируют её сверстникам.

Только тогда девочку это никак не волновало. Она больше не хотела быть маменькиной дочкой, не думала о будущем. Ей просто хотелось развлекаться и наслаждаться жизнью. С друзьями они всё чаще и больше употребляли алкоголь, пробовали более тяжёлые наркотики, иногда попадали в руки полицейских за хулиганство и вандализм. В пятнадцать в пьяном угаре Эбби лишилась девственности с Нэйтаном, парнем из их компании, хотя он ей даже никогда не нравился.

Для семьи этот период был очень тяжёлым. Матери то и дело приходилось краснеть от стыда то перед учителями, то перед полицией. Ведь Кимбелы в этом городе всегда были на хорошем счету. Мама много раз пыталась поговорить с Эбигейл, но несносная дочь хранила гробовое молчание, закрывалась у себя в комнате, а иногда сбегала оттуда через окно. Отец даже приводил в дом священника, но девочка к тому времени была сыта по горло сказками про Бога, Ад и Небеса. Ей хотелось познавать только простые низменные радости.

Сейчас она думает, что папа в то время и вовсе махнул на неё рукой. Он больше беспокоился о сыне и надеялся, что Роджер не будет вдохновляться дурным примером старшей сестры. Но мать не могла от неё отвернуться. Каждую ночь она тихо плакала в подушку, осознавая свою беспомощность. А Эбби скатывалась всё ниже и ниже. Кучу времени она проводила на странных вечеринках с малознакомыми людьми, вдыхала и вкалывала в себя дрянь, название которой даже не знала, мешала всё это с алкоголем, занималась сексом с парнями, которых впервые видела. Тогда их компания постоянно тусовалась в каких-то грязных подвалах или заброшенных домах.

В школе Эбби появлялась редко, а если и появлялась, то спала на уроках. После выпуска из старших классов с её результатами о колледже можно было и не мечтать. «И что потом? – спрашивала она у себя. – Университет, приличная работа, муж и дети, церковные службы по воскресениям? Ха! Не смешите меня. Я не стану рабом вашей грёбанной системы».

Полностью забив на своё будущее, Эбби искала новой возможности кайфануть. Как-то раз они зависали у Дерека, двадцативосьмилетнего парня с заправки. Кто-то из гостей в тот вечер принёс пакет амфетамина. Забористое оказалось дерьмо, накрыло всех. Когда наркота чуть-чуть отпустила, тусовка плавно перетекла в сумасшедшую оргию. Эбигейл трахнулась с тремя парнями одновременно, хотя даже не могла разглядеть их лиц. Всё это показалось ей высшей степенью земного наслаждения. Они обдалбливались и трахались ещё несколько вечеров подряд, пока амфетамин не начал подходить к концу. А Эбби словила передоз.

Она очнулась в больничной палате, в кромешной темноте.

– Где… Где я? – спрашивала девушка, говоря в пустоту.

– Всё хорошо, дочка, – услышала она голос отца. – Всё хорошо, я с тобой.

Два дня Эбби провела в коме. Из-за передозировки она получила осложнение на зрительный нерв и полностью перестала видеть.

Несколько следующих недель стали для неё настоящим адом, в который Эбигейл так не хотела верить. Избавление от зависимости было очень тяжёлым. Её постоянно ломало, рвало, бросало то в жар, то в холод. Всё это осложнялось абсолютным отсутствием зрения. Никто из друзей, которых она недавно считала самыми близкими людьми, даже не поинтересовался, как у неё дела. Они все вдруг куда-то исчезли, будто никогда и не существовали.