В тот же день, как только окончательно решили, в каком месте разместить овощные культуры, Мегудин предложил звеньевой Коробициной вывезти весь навоз с фермы на этот участок, заблаговременно удобрить почву.

— Смотрите не откладывайте, надо заранее запастись высокосортными семенами с опытной станции, — напомнил Мегудин.

Подоспела пора сева. Мегудин прошел поле вдоль и поперек, посмотрел, как идет пахота, и предварительно наметил, где что сеять. Заметив на свежевспаханном поле огрехи, заваленные глыбами, он возмутился и, не ожидая, пока тракторист развернется и подъедет ближе, побежал ему навстречу:

— Эй ты, разбойник! Почему издеваешься над землей, которая кормит тебя? Ты понимаешь, что делаешь? Думаешь, меня обманываешь?! Себя и народ обманываешь! Пашем, сеем, ждем урожая, а из-за тебя вся работа пойдет насмарку…

Кузьменко, который возился на винограднике, услышав крик, поспешил к ним.

— Посмотри-ка, Гаврилыч, как пашут… Что можно ждать от такой работы?

Кузьменко толкнул ногой глыбу и хотел что-то сказать, но тракторист начал оправдываться:

— Разве я виноват, если земля такая… Дисковые бороны могли бы раздробить эти глыбы, но их же у нас нет…

— Ты еще оправдываешься!.. — рассердился Мегудин. — Царапаешь землю, а не пашешь! А ну, слезай, я сейчас тебе покажу, как надо пахать.

Тракторист нехотя соскочил с трактора, очистил лемех от приставшей стерни и хотел продолжать пахоту, но Мегудин остановил его:

— Подожди!..

Он взобрался на трактор, сделал несколько кругов и, остановившись, сказал:

— Ну, посмотри, есть ли у меня огрехи и такие глыбы, как у тебя?

Мегудин подождал, пока тракторист сядет за штурвал, и, когда тот отъехал, устало сказал Кузьменко:

— Видите, за ними надо смотреть и смотреть…

— Все равно ничто не поможет.

— Почему? Поможет, и еще как… Такую работу я не потерплю… Такая пахота — напрасный труд. Что может вырасти на плохо обработанной земле?.. Ведь виноградник рос на такой же земле… И овощи посадим в такую же землю, но хорошо обработанную. Увидите, какой будет урожай.

— Там почва получше. К тому же ее хорошо удобрили, — сказал Кузьменко.

— Так мы и эту землю хорошо обработаем и удобрим… Плохой земли нет, есть плохие хозяева.

— А как вы будете бороновать? Сами впряжетесь? — спросил Кузьменко.

— Все, что только возможно, надо использовать. Не забывайте, что на незаборонованных землях ветры иссушают последние капли влаги.

— Сил у нас пока мало, поэтому, возможно, следует обработать какое-то поле получше и показать всем, что дает хорошая работа, — предложил Кузьменко.

— Вот, вот, я тоже так думаю. Вы словно читаете мои мысли, — обрадовался Мегудин. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы взялись за это дело. Я давно думал предложить вам это, но все ждал, пока вы приведете в порядок виноградник, а теперь, когда работа там подходит к концу, мы можем поговорить об этом…

Я, приступив к работе, сделал основной упор на овощи и на виноградник, но это не значит, что забыл о зерновых… Хлеб — всему голова, основа сельского хозяйства. Сразу на нашей земле не удастся поднять урожайность зерновых. Но все, что можем, мы должны сделать сейчас. Создать образцовый клин, как вы предлагаете, — хорошее начало. Полеводческая бригада будет у нас одной из ведущих, основных и я хочу поставить вас во главе этой бригады.

— Меня? Почему меня?

— Говорят, вы когда-то руководили такой бригадой. У вас уже есть опыт, вы должны справиться. Всех людей из полеводческой бригады, которых мы временно послали на виноградник, вернем вам обратно. Работу, которая еще осталась там, закончит бригада Галыги.

Кузьменко выслушал Мегудина, подумал и сказал:

— Вы хотите взвалить на меня слишком тяжелый груз.

— Именно потому, что работа нелегкая, я остановился на вашей кандидатуре. Более подходящего человека пока не вижу. Надеюсь, что правление утвердит вас бригадиром…

Кузьменко отказывался, но в конце концов его на заседании правления уговорили, и он приступил к работе. Мегудин радовался, наблюдая, с каким рвением Кузьменко и его бригада работают на участке, выделенном под опытное поле. Они удалили все камни из почвы, разбили глыбы, пробороновали все поле вдоль и поперек. Но очищенный и хорошо обработанный участок надо было как следует удобрить и засеять чистосортными семенами, приспособленными к местным климатическим условиям. Мегудин поехал к Гиндину, который еще с довоенных лет славился как лучший семеновод во всей округе. Гиндин был человеком прижимистым, не любил посвящать других в свои дела, успехами не делился, чтоб никто не мог опередить его. Но по отношению к Мегудину проявил великодушие и обещал дать пуда два пшеницы из своих лучших сортов и посоветовал, на какую опытную станцию и к какому селекционеру обратиться за помощью.

Хитро улыбаясь, он спросил:

— Зачем вам чистосортные семена? На ваших запущенных землях сеять? Нет таких семян на свете, которые дали бы урожай на такой земле…

— Ну, а если мы ее хорошо обработаем, будет урожай?

— Думаю, что да.

— Мы хотим создать свое опытное поле.

— Опытное поле? Вот это уже дело! Этим стоит заняться. Интересно будет посмотреть, как пойдут ваши дела… Шутка ли, сколько лет безуспешно возятся с петровской землей, а вы хотите на ней посеять хлеб и доказать, на что вы способны… Ну, докажите, да поможет вам бог! Чем черт не шутит — может, получится. Работать вы умеете, со временем не считаетесь, и дело у вас пойдет.