Шрифт:
— Правильно! Верно!
— А разве нам хорошо без шемей… Надо шкорее штроить! — воскликнул Клафтер.
— Тише! Тише! Успокойтесь! — превозмогая боль, привстал на постели Иона. — Я думаю, что пока нужно вызвать только работоспособных.
— Правильно! Правильно! — поддержали его дружно.
Когда Авраам пришел на баштан, прополка шла полным ходом.
— Ну как, усвоили эту премудрость? — спросил он.
— Какая тут премудрость… — отозвался Попелюха. — Вырывать траву и беречь плети. Да еще не отставать друг от друга.
— Вот, вот, это главное, — кивнул головой Авраам.
Авраам шагами измерил, сколько пропололи и сколько еще надо сделать.
— Думаю, что сегодня вы кончите полоть баштан, — сказал он, — а завтра перейдете на кукурузу и подсолнухи… Я поеду в район и постараюсь достать культиваторы, и тогда дела пойдут у нас веселее…
Солнце так нещадно палило, что люди изнывали от жары и все же продвигались вперед. Густые облака пыли поднимались из-под их мотыг. Вокруг ничего не было видно.
— Ой, больше не могу, пить хочется. Хоть бы глоточек воды жажду утолить… Хоть бы на минутку солнце скрылось… — услышал Илья жалобный голос женщины, работавшей недалеко от него.
С разных сторон доносились глухие стоны и причитания измученных зноем людей.
Илье показалось, что и Минна, которая работала рядом с ним, начала сдавать. Он подошел к ней, хотел ей помочь и вдруг увидел выдернутые ростки арбузов.
— Чья это работа? — сердито спросил он.
— Не знаю, — смутилась Минна.
— Что значит не знаешь, если это на твоей полосе?
— Какая разница, все равно все погибнет, — вмешалась Шифра, подойдя к ним.
— Конечно, пропадет, если так работать, — упрекнул Илья. — Разве можно быть такой разиней?
— Что ты пристаешь к ней? — вспылила Шифра. — Из-за нескольких травинок поднимаешь такой шум… Как тебе не стыдно…
— Из таких травинок вырастают арбузы… Сколько труда нам стоило вспахать землю, посеять, сколько сил еще надо приложить, чтобы выросло… И потому больно смотреть, когда уничтожают ростки на корню, — возмущался Илья.
Эти слова очень задели Минну, от обиды ей хотелось плакать, но она изо всех сил постаралась сдержаться. Ведь она так стремилась не отставать от него, добросовестно работать, и вдруг такое…
— Посмотри мои рядки, увидишь, что нигде нет пробелов. Наверное, я проредила… А ты горячишься… — оправдывалась Минна.
Илье стало неловко:
— Если это так, то извини…
Горячий ветер, который подул с юга, усилился. Поднимая пыль, он хлестал, обжигал лица. Еще с большим упорством все старались закончить работу.
Поздно вечером измученные и усталые люди возвращались с баштана домой. На сей раз Минна шла не рядом с Ильей, а между матерью и Попелюхой и даже не смотрела в его сторону.
Попелюха бодрился, шутил и спел песенку, которую сам сочинил на мотив народной песни:
Что поникла головою? Думы черные отринь, Чтоб не вырывать и дынь Вместе с сорною травою*.Все дружно захохотали.
— Может быть, хватит… — смутившись, попросила Минна.
— Разве нельзя пошутить? — недоумевал Попелюха.
— Сейчас не до шуток! — пристыдила его Шифра. — Кто знает, что еще принесет нам пыльная буря, которая не перестает буйствовать?..
— А что делать? Унывать, плакать?.. — возразил Попелюха, прислушиваясь к ветру. — Хочется хоть на минутку забыться…
— Да, сгорит наш посев, — со вздохом сказал кто-то. — О боже, что нас ждет…
Добравшись кое-как домой, переселенцы поужинали и легли спать.
Илья сильно устал, но заснуть не мог. Досада, что ни за что обидел Минну, не давала ему покоя. В конце концов сон одолел его, и он заснул. Сквозь сон слышал голос отца, который о чем-то говорил с Ионой.
Когда Илья проснулся, отец уже встал.
— Вы закончили прополку баштана? — спросил Авраам.
— Закончили, закончили. А вы поздно приехали?
— Ночью. Еле добрались. Такая черная буря, такая буря. Никак не утихает.
Ветер навевал гнетущую тоску на Авраама, но, услыхав, что закончили прополку баштана, он немного повеселел, на его мрачном лице даже показалась улыбка.
— Как только немного стихнет, надо сразу приступить к прополке кукурузы и подсолнухов, — сказал Авраам сыну. — Полоть вон сколько еще, а рабочих рук раз, два и обчелся.