— А сколько человек нужно выделить?

— Двоих-троих, — ответил председатель.

— Кого бы нам послать? — спросил Авраам.

Илья надеялся, что назовут его. Но все молчали.

— Я думаю, что надо созвать правление и все обсудить, — предложил Иона.

— Да, да, — согласился Авраам. — Сегодня же и созовем.

— Мне пора, — поднимаясь с места, сказал председатель. — Приготовьтесь как следует и постарайтесь поднять как можно больше целины.

Поглощенный мыслями о тракторе, Илья забыл о саженцах и коллективном саде. Вспомнил об этом, когда председатель уже попрощался, сел в двуколку и уехал.

…Заседание правления закончилось поздно вечером. Обслуживать трактор выделили Илью, Попелюху и Клафтера.

Чуть свет Авраам и Егес выехали в степь, чтобы наметить массив для вспашки.

По дороге несколько раз останавливались, осматривали степь, старались выбрать наиболее подходящий участок.

— Какая разница, где пахать, — доказывал Егес, — степь обширна, и земля всюду одинакова.

— Но сеять будем весною, — значит, надо выбрать такое место, которое больше всего подходит для яровых культур, — пояснил Авраам.

Осмотрев некоторые косогоры и их отлогие места, решили расширить освоенный яровой клин.

— Так, пожалуй, будет лучше, — сказал Авраам, — посевы окажутся в одном месте и ближе к поселку.

Когда Авраам и Егес вернулись домой, люди, выделенные для обслуживания трактора, стояли возле правления в полной готовности: лошади были впряжены в подводу, на ней бочка с водой, лопаты и другой инвентарь, необходимый в поле.

Илья ежеминутно выбегал на дорогу, вглядывался в даль, не едет ли трактор. Увидев его наконец, крикнул:

— Едет! Едет!

— Где? Где? — подбежали к нему Попелюха и Клафтер.

— Смотрите, вон, вон!.. Даже грохот слышен…

— Шейчаш он будет ждешь! — воскликнул Клафтер: — Вот цорт, как он нешетшя шюда. Цей ум выдумал эту штуцку?

— В Америке, говорят, выдумали это, — отозвался Попелюха. — А я его еще не вижу.

— Да вот! Совсем близко! — кричал Илья. — Неужели не видите?

— Сейчас вижу! — обрадовался Попелюха.

С нарастающим грохотом трактор подъехал к правлению. Перепуганные, впряженные в подводу лошади, став на дыбы, рванулись вперед.

— Тпр… Тпр, — схватив вожжи, еле удержал их Клафтер.

Тракторист в больших защитных очках горделиво посмотрел на людей, которые мгновенно собрались тут, спросил:

— Кто председатель?

— Я, — отозвался Авраам, поздоровавшись с ним. — С нетерпением ждем вас… Горючего хватит?

— Думаю, что хватит. А воду подготовили?

— Да, да, полную бочку везем.

Когда тракторист выключил мотор и соскочил с трактора, Илья подошел к нему, спросил:

— Это «фордзон»?

— Да, «фордзон». Откуда знаешь, ты что, тракторист?

— Нет, просто знаю… Я был в коммуне и видел такой трактор.

— Вы слышите, как наш Илья объясняется с трактористом?.. Он уже и в тракторе толк знает, — громко сказал Егес, чтобы все слышали.

Тракторист, посмотрев радиатор, сказал:

— Не мешает подлить водицы.

— Сейчас, сейчас принесу, — Илья побежал за ведром.

— Мы вам выделили трех человек в помощь, — сказал Авраам. — Что нужно, они подадут и сделают. Может, подкрепитесь перед работой, позавтракаете?

— Спасибо, уже завтракал.

— Обед и ужин вам подвезем, поставим палатку, чтобы не мотаться туда-сюда.

Тракторист долил радиатор водой, включил мотор, трактор затарахтел, выпуская клубы дыма, и рванулся вперед, следуя за подводой, на которой ехали Авраам и его люди.

Прибыв на место, тракторист развернулся и, врезаясь лемехом в почву, начал первую борозду.

Попелюха затянул частушку, которую сочинил в честь прибытия трактора:

Минна знала, что Илья с трактором снова уехал в поле, но все же надеялась, что он урвет минутку и забежит к ней. Когда были в ссоре и девушка сторонилась парня, она и тогда не переставала тосковать и думать о нем, а теперь снова ощутила прилив нежности к нему. Ей было приятно, что Илья хочет помочь им перекопать палисадник, но она решила: пока он придет, сама все сделает.

Земля в палисаднике была твердая как камень, с глубокими травяными корневищами. Лопата с трудом врезалась в нее, но Минна не сдавалась и, натирая мозоли на руках, продолжала копать. Видя, как ей трудно, мать просила: