— П-покорнейше благодарю! — Пролепетал он, согнувшись пополам. — Но, дон Самбульо!..

— Значит так! — Прогремел наш гостеприимный хозяин, сделав вид, что встаёт с табурета. — Твой корабль был атакован, командой этой благородной доньи, не правда ли?

— Д-да!

— Твои люди оборонялись?

— Конечно, мой сеньор, но…

— Ты ведь заплатил им за работу?

— Запла…

— Но они её не выполнили?

— Не вы…

— Ну, так с них и спрашивай, если недоволен их работой! Тебя атаковали по-честному! Силы противника были намного меньше, а значит, все шансы были на твоей стороне, но ты ими не воспользовался! Так на что же ты жалуешься? На то, что потерпел поражение от девушек? Уйди с моих глаз и не показывайся до тех пор, пока не позову, иначе, даю слово дворянина — вышвырну тебя за борт связанного по рукам и ногам, понял?

Лимо понял и исчез с такой скоростью, какую никак нельзя было ожидать от человека его комплекции.

— Откровенно говоря, я потрясён вашей командой, сеньор Драгис! — Сказал дон Самбульо, поворачиваясь ко мне. — Девушки, взявшие на абордаж судно, наполненное дюжими мужиками, половина которых не так давно служила в городской страже! Ради такого зрелища стоило съездить в этот захолустный и холодный Амстердам!

— Благодарю за похвалу, дон Санчес! — Ответил я. — Правда, команда не моя, а моей племянницы. Я лишь немного подучил девушек фехтованию, не более того. А если не секрет, что привело вас в Амстердам?

— Я был там по поручению моего покойного батюшки, дона Диего де Самбульо. Он в своё время задолжал некоему Сигурду, который является то-ли князем, то-ли королём в северных землях. Отец очень беспокоился по поводу того, что этот старый долг так и не был отдан при его жизни, вот я и приехал, чтобы разыскать того, кто выручил его однажды в молодости. Однако мои поиски закончились неудачей. Что купцы, что рыбаки в Амстердаме ни за какие деньги не пожелали отвезти меня к норвежским берегам! Два месяца потрачены впустую и сейчас я вынужден вернуться, так и не совершив того, для чего проделал такой долгий путь.

— Вот, каррамба! — Не удержался от комментария Огнеплюй, забыв о своём хлебе.

Дон Самбульо удивлённо посмотрел на попугая, проявившего чересчур много ума, и мне пришлось прийти брату на выручку.

— Вы сказали, что команда этого судна состояла по большей части из бывших стражников? — Спросил я, чтобы отвлечь его внимание.

— Ну да! Лимо нанял их после того, как бедолаг повыгоняли со службы в этом их Амстердаме. Они недавно упустили каких-то викингов, напавших на трактирщика, после чего впали в немилость у местной купеческой администрации. Мне действия нашего купчишки показались тогда разумными, ведь в здешних водах пошаливают пираты… Но, мой бог!

При последнем восклицании сеньор Самбульо уставился на Анхе, которая до этого момента сидела молча и только заворожено смотрела ему в рот.

— Так что же, значит, Лимо был прав? — Воскликнул этот благородный дон до которого только сейчас, похоже начало доходить в компании кого он пьёт вино в своей каюте.

Огнеплюй покачал головой совсем не по попугайски, но на сей раз, это не было замечено. Я понял, что будет лучше рассказать всё.

— Я могу вам помочь в деле с долгом вашего покойного родителя, дон Самбульо! — Сказал я, поставив свой кубок на стол. — Но для этого мне придётся поведать вам весьма длинную историю. Итак начну с того, что вы видите перед собой урождённую принцессу фьорда Скулланд, внучку того самого Сигурда, который по своему положению и в самом деле являлся князем и хозяином своих северных земель и вод…

Не буду повторять здесь тот рассказ, ведь он состоял из историй поведанных мне Ванхагеном и тех, в которых я сам принимал участие. Я все их уже рассказывал. Скажу только, что к концу у меня пересохло горло и лишь кубок доброго вина спас мои пылающие связки.

В окно уже светили первые звёзды, когда я закончил своё почти правдивое повествование. В общих чертах я не отошёл от истины, но кое о чём ведь совсем нельзя было говорить, а что-то пришлось изменить, чтобы сделать понятным для того кому нельзя всё рассказывать.

Умолчал я, например, о том, что мой брат, воспитавший Анхе, является драконом по своей природе, а в настоящее время сидит на спинке свободного стула в образе попугая и согласно кивает головой на каждое моё слово, (я представил его пиратом, захватившим судно на котором плыла Анхе, будучи ещё младенцем).

О переходах между мирами я тоже умолчал, рассказал лишь об острове не известном мореходам, где сеньорита Анхелика провела годы своей юности, а пираний представил, как девушек местного племени. Больше всего я при этом боялся, что Анхе начнёт меня опровергать и поправлять, но она, похоже, вообще ничего не слышала. После того, как я закончил, дон Самбульо молчал некоторое время, а потом произнёс следующее:

— То, что вы сейчас рассказали, дон Драгис, потрясло меня до глубины души! Я восхищён вашей доблестью, великодушием вашего высокородного брата и чудесной историей прекрасной сеньориты Анхели! Теперь я чувствую себя обязанным принять участие в судьбе этой восхитительной девы и таким образом исполнить долг, завещанный мне отцом!

При этих словах попугай встрепенулся, наклонил голову и посмотрел на говорящего с явным неодобрением. Меня тоже несколько удивила торопливость дона Самбульо взять Анхе под своё покровительство, но когда я посмотрел на девушку, то понял, что она-то, как раз, ничего против этого не имеет.