Роджер моргнул.

– Но... ты священник, - выпалил он.

– Да, - ответил священник с жестом смирения.
– Так и есть. Но кем я являюсь больше всего на свете, так это ремесленником... художником. Я создаю вещи своими руками и умом, вещи, которые движутся и работают, и это мое истинное призвание. Но сделать это?
– Он снова сделал жест смирения, на этот раз с отрицательным акцентом.
– Чтобы быть творцом вещей в Диаспре, я должен быть священником.

* * *

– Создатель, - сказал Джулиан.

– Не стрелять, - ответил Панер.
– Отправь сообщение Роджеру. Не соглашайтесь ни на что, но и не отказывайте им категорически.

– Да, сэр.

* * *

– Так почему я здесь?
– спросил Роджер.

– Мы чувствуем, что есть необходимость в переменах, - сказал другой деятель.
– Власть храма стала слишком велика. Это... душит нас. Мы могли бы стать великим городом, таким же могущественным и уважаемым, как Бухта К'Вэрна, но за нашими спинами стоит этот великий удушающий зверь храма.

– Мы не ненавидим Бога, - вмешался другой голос.
– Но мы чувствуем, что пришло и наступило время, чтобы власть храма была уменьшена.

* * *

– Гессрам Кар и Велаум Гар, - прочитал Джулиан вслух идентификацию голосовых отпечатков, нажимая кнопку "отправить".

– Привет, привет, вся банда здесь, - прошептала Косутич.

– Да, - сказала Элеонора с ноткой отчаяния.
– Это "кворум римского сената".

– Что?
– спросил Панер.

– Одним из аргументов в пользу того, что убийство Цезаря было законным, было то, что заговорщики, фактически подписавшие его смертный приговор, составляли "кворум сената", - сказала профессор истории.

– О, - сказал Панер. Затем: - О.

* * *

Роджер прочитал текстовое сообщение, полученное его имплантом, и снова попытался не улыбнуться. У них, должно быть, приступы невнятной речи на командном пункте.

– В какой-то степени я согласен, - осторожно сказал Роджер.
– И я уверен, - он был уверен на самом деле, - что мой консультант по таким вещам, мисс О'Кейси, также согласна.

– Она знает, - сказал Фром.
– У нас с Элеонорой были долгие дискуссии о местной политической ситуации и вашей человеческой политической истории. Наши беседы и поднятые ею вопросы убедили нас организовать эту встречу. Они дали нам надежду, что вы... поможете нам в этом начинании.

* * *

Голова Панера повернулась, как следящая башня танка. Его взгляд приковал начальницу штаба, которая пожала плечами и вытянула руки ладонями вверх.

– Откуда мне было знать?
– спросила она.

– Вы случайно не дали им экземпляр Макиавелли или Пермастера, пока занимались этим, не так ли?
– прорычал морской пехотинец.

* * *

– ...Меры предосторожности, которые мы приняли по пути сюда, были, конечно, направлены на то, чтобы уничтожить ваши "электронные" передатчики, - продолжил священник-техник.
– Беседы с вашими морскими пехотинцами показали, что они были восприимчивы к повреждению водой. Однако я предположил, что ваши шлемы были запечатаны, а это означало, что на них не повлияла бы завеса.

К этому времени Роджер был достаточно знаком с выражениями лица и языком тела мардуканцев, чтобы легко распознать самодовольство, когда он его видел. Вопрос состоял в том, должен ли он проколоть мыльный пузырь или позволить себе блаженное неведение, и он решил пока смириться с неведением.

– Все это очень интересно, - сказал он, - но вы все еще не указали, что вы хотите, чтобы мы сделали.

– Разве это не очевидно?
– практически прошипел из тени другой голос.
– Эта "армия новой модели" смотрит на вас снизу вверх. Люди видят в вас спасителей, посланных Богом. Если бы вы свергли храм, все закончилось бы без малейшего кровопролития. Кончено в одно мгновение.

* * *

– Грат Чейн, - удивленно сказал Джулиан.

– Невозможно!
– сказала Косутич, затем взглянула через его плечо на совпадение с голосовой печатью и покачала головой.
– Но... он не мог быть замешан в заговоре с самого начала, не так ли?

– Недавнее и плохо оцененное дополнение, если я не ошибаюсь в своих предположениях, - сказала ей Элеонора.
– Обратите внимание на расстояние между ним и остальными, его положение в группе и позу тела Руса. Совсем не в почете, совсем.