— Ваше превосходительство, — пожаловался Югович, — вот, стало быть, закупили малую дековильскую дорогу. Господин Лессар ею распоряжается. Но я ему втолковываю и вам хочу доложить, что дековильские вагончики возят лошади. Потребуется тысяча лошадей, чтобы малая дорога работала бесперебойно. А чем вы будете поить лошадок, когда опреснитель рассчитан на один батальон солдат?

— Надоите! — вскипел Скобелев. — Ишь вы какие все тут беспомощные! Попробуйте у меня не напоить! Колодцы заставлю рыть. Возьмете лопату и будете рыть, понятно вам, господин инженер?

— Понятно, — подавленно пролепетал Югович.

И Скобелев уже несколько мягче пояснил:

— В семьдесят втором я тут проходил службу. Ездил отсюда на Сарыкамыш. У меня было две роты и — никаких опреснителей. Только колодезная вода. — Скобелев покосился на Петрусевича: — Это ваша работа, генерал. Небось наговорили тут всяких небылиц о нехватке воды, вот и подхватили ваши охи да вздохи бедные путейцы. У вас, господин Лессар, есть ко мне жалобы? — тотчас спросил он у второго инженера.

Лессар, молодой человек, в штатском костюме и шляпе, сказал усмехнувшись:

— Жалоб нет, но недоумение — полное. Завозят одновременно и дековильскую, и большую паровую с завода генерала Мальцева. Неужто будем вести две колеи сразу?

— Вы понять не можете, а я и понимать не хочу! — строго сказал Скобелев. — Мне ваши обе дороги — все равно что лишний вьюк верблюду. Анненков! — позвал Скобелев управляющего. — Скажи инженерам, зачем им завезли две разные дороги.

— Следствие неразрешенного спора, господин генерал, — пояснил Анненков. — Долго спорили, но не решили, какую дорогу выбрать. Вот и завезли обе.

Скобелев тихенько хохотнул, потом засмеялся во всю силу легких и закачал головой:

— Боже правый, помилуй! Спаси меня от этих головотяпов! Сегодня же телеграфирую в Петербург, чтобы сняли с моих плеч рельсы и вагоны. К чертовой матери! Пошли на пароход!

На следующее утро пароход бросил якорь у Чекишляра. Долго усаживались в катера. Опять спорили, не зная, как доставить на берег лошадей. Скобелев ругал конюхов, которые не могли никак перегнать на пустую плоскодонную баржу лошадей. Особенно дико вел себя скобелевский скакун. Он ржал, вставал на дыбы, норовя прыгнуть в волны, и Скобелев решил:

— А пусть его! Толкай в воду, доплывет!

— Ваше превосходительство, да вы что — утонет же!

— Господин генерал, пощадите коня!

— Толкайте, приказываю! — еще злее крикнул Скобелев.

Шейново толкнули со сходней в море. Плюхнувшись, он испуганно посмотрел на людей в катерах и поплыл к берегу. Катер, в котором сидел Скобелев, шел сбоку.

— Конь никогда не подведет, — глядя на плывущего скакуна, удовлетворенно говорил Скобелев. — Если хотите знать, господа, то именно лошадям я обязан в своей карьере. И звание, и награды — от них.

— Шутить изволите, господин генерал, — усмехнулся Петрусевич.

— Ну какие тут шутки! Конь как бог. На коня всегда положиться можно. Человек может подвести, а конь никогда… Знаете, как я оказался в Генеральном штабе? Благодаря хорошему коняге. Окончил Николаевскую академию по второму разряду, вовсе не думал о почтенных должностях. Но вот на практических научных испытаниях дали мне задание отыскать переправу через Неман, чтобы перебросить на другой берег кавалерийский отряд. А к чему она, переправа, когда лошади лучше иных людей плавают? Вскочил я на коня, огрел его плетью, бросился в Неман и благополучно переплыл его в оба конца. Генерал Леер экзамен принимал, так он в восторг пришел. Он же и настоял, чтобы меня зачислили в Генеральный штаб… Вот что такое кони! Этот тоже не подведет. Ишь как тянет!

— Прямо лебедь! — умиленно выкрикивал начальник штаба Гродеков. — Ей-богу, лебедь!

— Больше на фламинго смахивает! Морда такая же, крючконосая, свирепая! — со знанием дела возражал Петрусевич.

— Какой тебе, к дьяволу, фламинго! — не сводя глаз с Шейново, сказал с восхищением Скобелев. — Это же — змей. Морской змей!

Спустя полчаса, выскочив на мелководье, где было воды по колено, скобелевский скакун промчался мимо катера и словно вылетел на берег, встряхивая алмазно-белой гривой.

Чекишлярский гарнизон встретил красавца коня восторженными восклицаниями и криками «ура!».

Штаб отряда обосновался в деревянном бараке. Канцелярия окнами выходила на взморье. Рядом с ней — комната телеграфистов и кабинеты: начальника штаба, начальника тыла и других служб. К приезду командующего была налажена телеграфная связь со всеми опорными пунктами — до Терсакана. Связь исправно работала на линии Чекишляр — Астрабад — Тегеран — Тифлис.