С другой стороны некоторые установочные данные все равно должны быть известны, а то ведь информация может пойти из любого временного слоя, и нужно определить, что речь идет о нужном событии, а не… Не грохнуться бы, а то в грязи ноги так и разъезжаются.

Приходится бежать за Гилом до самой автостоянки, одним концом врезавшейся в парк и отделенной от основной его части узкой извилистой речушкой. Он позволяет догнать себя только после деревянного мостика, низко нависающего над быстрым течением. Его машина стоит всего в нескольких метрах.

Милостиво дав мне минутку, чтобы я все-таки смогла уведомить своего настоящего начальника, Гил открывает багажник своего авто и начинает в нем копаться, пока я, стараясь выровнять дыхание, набираю номер Пилдика. Выслушав мои сбивчивые объяснения, тот медлит пару секунд и с неожиданным воодушевлением дает добро.

— На самом деле, это замечательная возможность! — Орет он мне в ухо. — Нам не позволяли говорить с родственниками жертв уже очень давно! С тех пор как один мой человек, как они сказали, дал родителям пропавшей девочки необоснованную надежду. Такой скандал был, вы не представляете! Не забудьте включить запись еще до того, как войдете в дом! Видео, если можно. Постарайтесь пройтись по дому, почувствуйте, какие от него исходят вибрации! — И так далее в том же духе. Пока Пилдик говорит, смотрю, как Гил мастерит из листа бумаги кораблик. С ним он выходит на мост, смотрит вдаль, потом встает на одно колено и осторожно опускает кораблик на воду. Течение подхватывает бумажную лодочку и увлекает ее за собой.

Не ожидала от него такого вообще. Отвлекшись, часть инструкций Пилдика я рассеяно пропусткаю. Закончив разговор, выхожу на мост и смотрю, как кораблик уносится все дальше, счастливо миновав небольшой порожек.

Русло речушки причудливо извивается среди низких берегов и хорошо просматривается метров на пятьдесят вперед, теряясь где-то вдали среди окутывающих его ветвей. Мы стоим вдвоем на мостике и некоторое время молча смотрим на удаляющееся от нас маленькое белое пятнышко.

— Как думаешь, доберется он так до того света? — спрашивает Гил, как будто даже на полном серьезе. Голос странный. Может он и хочет меня снова как-то поддеть, но в его интонации что-то изменилось.

— Не доберется, — тем не менее отвечаю я, — вон же, его какая-то женщина подобрала.

Женщину в короткой черной куртке с надетым на голову капюшоном я заметила только сейчас. Она стоит на правом берегу речки у самой воды и держит в руках кораблик. Откуда и от кого он приплыл ей похоже совсем не интересно, в нашу сторону она даже на миг не оглянулась.

Гил вдруг резко поворачивается и, не говоря ни слова, быстро идет к машине. Уже внутри, пока мы едем, он долго молчит. Ведет машину сам, без автопилота и навигатора, и, хотя и кажется, что мыслями он где-то далеко отсюда, ведет уверенно и безошибочно.

Останавливаемся мы в новом капсульном районе, рассчитанном на хорошо образованную молодежь среднего класса. Здесь отрабатываются все самые передовые технологии и идеи в области строительства, и выглядят эти разномастные сложно сконструированные дома, состоящие из разноцветных капсул, словно детский конструктор.

Гил въезжает во двор и останавливается на одном из мест, предназначенных для служебного транспорта.

— У нас еще около минуты, — изрекает он, сверившись с компьютером. То ли человек, с которым мы должны встретиться, только что прислал ему сообщение, то ли его права доступа позволяют ему отслеживать передвижение чужого такси.

Гил постепенно выходит из своего отстраненно задумчивого состояния, его лицо принимает обычное пофигистское выражение, и он улыбается уголком рта:

— Мне нужно напоминать, что производить видеосъемку в квартире потерпевшей может только официальное лицо?

— Не нужно, — говорю я, не смотря на указания Пилдика.

— Аудио тоже нельзя. Если захочешь что-нибудь записать можешь по старинке начирикать инфу в блокнотик.

Да уж, представляю себе эту картину. Прошу мужа убитой говорить помедленнее, открываю перед ним виртуальное окно и калякаю стилусом по воздуху. Или хоть можно инфракрасную клавиатуру развернуть?

— Фотографировать тоже нельзя, даже если Пилдик слезно просил.

— Не нравится он вам? — спрашиваю я, ожидая услышать в ответ какую-нибудь саркастическую ерунду.

— Ну отчего же? — ухмыляется Гил, но его голос черствеет. Такие люди тоже нужны обществу. Для сохранения, так сказать, равновесия в природе. Мы вот ловим и сажаем чокнутых психопатов, это наша работа. А он создает новых. Гармония.

Не успеваю шокировано похлопать ресницами и спросить, что он имеет в виду. Гил уже выпрыгивает из машины, навстречу подъезжающему такси.

Из такси же вылезает достаточно колоритно выглядящий молодой мужчина. Длинная цветастая рубашка свисает с широких мускулистых плеч, на ногах наоборот короткие льняные брюки и что-то вроде пляжных шлепанцев. Длинная борода, крашенная под цвет соломы, и еще более длинные усы. Виски и затылок выбриты, а волосы на верхней части головы заплетены во множество мелких косичек, уложенных каким-то сложным витиеватым способом в пучок. Густые брови сурово насуплены. Линия рта искривлена в страдальческой гримасе.