— Поехали.

Через мгновение он уже стоит у лифта и нажимает кнопку вызова. Никогда не кажется, что он спешит, но передвигается он очень быстро. Словно по волшебству лифт тут же раскрывает двери, как будто специально стоял тут и ждал его. Мы с Пилдиком, только что успевшим выбраться из-за стеклянной двери, переходим на бег и как-то несуразно вваливаемся в кабину.

Спускаемся сразу на стоянку и проходим между рядами машин. И вдруг я застываю на месте. Мужчины подходят к темному внедорожнику, который как две капли похож на Его машину.

Он заставил меня сесть в нее, угрожая пистолетом. Я тогда сделала все, как он велел, потому что боялась, что Он убьет меня. Я не знала, что это далеко не самое страшное, что может со мной произойти. Если б я знала, если б могла догадаться, то ни за что бы не села в ту машину.

Около машины, Кай Леон останавливается и перекидывает координаты на манжетный компьютер Пилдика. К счастью, они заняты и не замечают, что я в ужасе стою посреди дороги. Прогоняю воспоминания из головы и буквально заставляю себя преодолеть оставшиеся метры.

Кай садится в машину, а мы идем дальше к машине Пилдика. Устроившись за рулем, мой новый босс некоторое время сражается с навигатором на панели приборов, но у него так и не выходит перенести полученные координаты. Явно ругается про себя, смиряется и поспешно выруливает со стоянки. На выезде пристраивается за автомобилем Кая и включает режим следования.

— Я знаю, что это не безопасно, но я не слишком уверенный водитель, — оправдывается он.

Я просто улыбаюсь в ответ, я — вообще не водитель.

— Наша работа начнется, когда все разъедутся, — начинает объяснять Пилдик, пока автопилот везет нас на место происшествия. — Вы не увидите ничего…шокирующего, просто место, где что-то произошло. Мне передадут некоторые сведения о происшедшем, но вы ничего знать не будете. Эти сведения помогут мне как-то оценить информацию, которую получите уже вы сами. И главное помните, что наша цель заключается не в том, чтобы найти конкретного преступника, а в том, чтобы исследовать возможности человека получать информацию о преступлении с помощью внечувственного восприятия. Поэтому меня будет интересовать каждая мелочь, которую вы сможете ощутить. Все нужно будет аккуратно записать. Я могу стоять в стороне, чтобы не мешать, но тогда вы будете вести запись с помощью манжеты. По возможности старайтесь проговаривать вслух все, что почувствуете и поподробней. Стало холодно — отметьте это, стало страшно — отметьте. Понимаете?

Пилдик останавливает машину в паре сотен метров от места, огороженного ленточками. Там еще работают люди, и нам остается только сидеть и ждать. Через час я не выдерживаю и выхожу из машины — хочу просто размять ноги. В нашем направлении, переговариваясь, идут два мужчины, у одного в руках небольшой планшет, на другом серая шапка, хотя для шапок уже слишком тепло. Мне становится холодно и страшно, но я пока не записываю это наблюдение на диктофон. Тот, что в шапке уходит, а тот, что с планшетом, подходит к нам. Пилдик выскакивает ему навстречу.

— Куда? — спрашивает мужчина резко, глядя на него. А вот на меня он вообще внимания не обращает. Пилдик вытаскивает из кейса свой огромный планшет.

— Учтите, если противник окажется рядом, вам придется его быстро съесть, — иронизирует мужчина с самым серьезным видом, перегоняя на планшет Пилдика какие-то данные. Закончив он быстро уходит.

— Это Гил, — запоздало представляет его Пилдик, когда тот уже успел запрыгнуть в свой автомобиль в полусотне метров он нас.

Через полчаса все окончательно расходятся или разъезжаются, мы с Пилдиком остаемся одни и идем к месту, которое только что было огорожено, исхожено и чуть ли не вспахано. По пути мой новый босс суетится, снова меня инструктирует, но, в конце концов, оставляет в покое. Теперь он стоит в стороне, на узкой дорожке для бегунов, а я прохожу дальше и останавливаюсь под деревьями. Не смотря на все инструкции и прослушанный в университете экспериментальный курс, я не представляю, что мне делать. Мне не холодно и впервые за долгое время не страшно, а в лицо светит мягкое весеннее солнце. Мне спокойно и совсем не хочется расставаться с этим ощущением. Мне не хочется касаться чужой беды — с ней рука об руку вернется моя.

Моя беда. Мы, несчастные, эгоистичны. Наш мир вращается вокруг нашей беды. Казалось бы, и все люди в нем должны вовлекаться в это движение. Но они вращаются вокруг своих бед. Или своих радостей. Каждый живет в своем мире, и эти миры расходятся.

Сейчас мне нужно запрыгнуть в чужой мир. Подпустить его поближе, не дать моей беде заслонить чужую. Здесь, на этом клочке земли, могло произойти все, что угодно. Но мне представляется терпеливый хищник, высматривающий свою жертву. Мужчина, ожидающий появления определенной женщины, подходящий под его нужды и взгляды. Но все может быть не так. Без ожидания, без плана. Случайная ссора. Мне ничего не известно. Нужно абстрагироваться от того, что случилось со мной, забыть, отбросить прочь. И это самое сложное.

Почти невозможное. Я снова чувствую на себе Его взгляд, как тогда, когда Он спускался к нам в подземелье и смотрел своим пустым нечеловеческим взглядом, часами не проронив ни слова, не реагируя ни на мольбы, ни на проклятья. Когда Он представлял, что сделает с нами потом.

— Расскажи мне, — прошу я и, кажется, делаю это вслух. Кто лучше всего поймет убийцу, если не другой убийца? — Ты мне должен.

Я ощущаю Его присутствие так явно, как будто Он и вправду стоит позади меня. Я боюсь оглянуться, но Он хочет, чтобы я видела его. Очень медленно Он обходит меня справа. Приближается и проходит мимо в двух шагах от меня. Я слышу, как листья тихонько шуршат под Его ногами. Слышу его участившееся дыхание.