Варикаша был низкоросл, но широк в плечах, под белой рубашкой переливались тугие мускулы. Когда он шел, земля, казалось, потрескивала под ним.

Саша рассказал ему об Олеге и добавил, что мальчик мечтает о лагерях.

Варикаша критически оглядел Подгайного.

— Ну-ка подойди. Мал что-то. Сколько же тебе лет?

Олег кашлянул, выпятил грудь вперед и сообщил:

— Пятнадцать… скоро стукнет.

— Ого! — Варикаша засмеялся. — Совсем богатырь! Как скоро?

— Да скоро… в мае.

— Так май только что прошел.

— Ну, который будет… В следующем году.

— А-а! Хитрый ты, брат. Ну что ж, поедешь в лагеря. Заслужил!

Олег подпрыгнул и, размахивая руками, пустился в пляс.

— Ура-а! Измаил взят! — звонко кричал он. — Еду в лагеря!

Немного погодя, опомнившись от радости, Олег разыскал в толпе Бориса Щукина и, горделиво поглядывая на него, запел сначала тихо, а потом все громче и громче:

Мы шли под грохот канонады,

Мы смерти глядели в лицо.

Вперед продвигались отряды

Спартаковцев, смелых бойцов.

Средь нас был юный барабанщик,

Он песню веселую пел.

Но пулей вражеской сраженный,

Пропеть до конца не успел.[22]

Это была его любимая песня.

АНДРЕЙ МИХАЙЛОВИЧ ФОМЕНКО

Солнце штурмовало зенит.

Стадион, закипев с утра, все бурлил и волновался.

Майки спортсменов, чистые и свежие утром, взмокли, просоленные потом.

И вот когда уже нестерпимо стало дышать под солнцем…

— Закончилась первая половина соревнований на первенство города Чесменска среди школьных коллективов, громогласно объявил в рупор главный судья. — Объявляю предварительные результаты! Первое место заняла школа имени Ленина, второе — школа имени Макаренко. Количество очков…

Не успел главный судья объявить количество очков, как на Сашу Никитина налетел долговязый парень в длинных, ниже колен, трусах, с бронзовым от загара и веснушек лицом. Ноги парня, трусы, майка и самый кончик большого, тоже веснушчатого носа посерели от пыли. В нем даже начинающий футбольный болельщик мог бы сразу определить представителя беспокойного племени вратарей, а опытный отметил бы выгодные спортивные данные: чуть ли не двухметровый рост и цепкие руки.

— Поздравляю вас, временный руководитель и постоянный наставник! — выпалил вратарь, пожимая Саше руку. — И обещаю! — Он принял торжественную позу: — Если вот эти руки сегодня вынут из сетки хоть один мяч, Лев Гречинский покидает ворота! Навсегда!

— Да подожди ты, Левка! Сколько у нас очков?

Отмахиваясь от Гречинского, Саша метнулся к судейскому столику. Но судья, строго взглянув на него, уже объявлял через микрофон порядок вечерних состязаний.

— Ну вот, самого главного и не услыхал! — сердито сказал Саша. — Всегда ты, Лев Гречинский, атакуешь в самый критический момент! Поистине — вратарь…

— Да его по ошибке назвали Львом, — вмешался в разговор Ваня Лаврентьев, большелобый крепыш с яркими глазами; в них, казалось, постоянно горело желтое пламя. — На самом деле он — тигр. Тигр Гречинский!

— Понимаешь, Ваня, из-за этого тигра я прослушал, на сколько очков мы опередили школу Макаренко! Ты не запомнил, случайно?

Гречинский с хохотом облапил своих товарищей.

— Сто пять очков выиграли, сто пять! Я же вратарь, я не только все вижу, но и слышу.

— Здорово, правда? — с удовольствием потирая руки, улыбнулся Ваня.

— Ничего. Неплохо. Только торжествовать рановато. — Саша мелко застучал ребром ладони по бревну бума. — Цыплят по осени считают.

Гречинский снова ласково облапил его.

— Скромник! — воскликнул он. — Будто не знаешь, что сто очков вернуть — не с мячом по полю прогуляться. Я же вратарь! Я не только все вижу и слышу, но и чувствую, что доволен! И я доволен, и Ваня. Наша школа впереди.

— Выиграем футбольный матч, вот тогда и будем впереди.

— Ни одного мяча! Клянусь, ни одного мяча! — снова принял торжественную позу Гречинский.

Просторные сооружения стадиона между тем пустели. Трудолюбивые уборщицы собирали в корзинки цветастые обертки конфет и бумажки от «эскимо». По опустевшему полю медленно катился автомобиль с объемистой цистерной вместо кузова, и по бокам его поблескивали два ярких водяных крыла…

Гречинский с трудом стянул с разомлевшего тела свитер. Саша похлопал ладонью по мокрой спине вратаря.

— Еще ни одного мяча не пропустил, а успел запариться. Так что ж, ребята, вы, как я вижу, домой не спешите? Я тоже. Значит, нам ничего другого не остается, как пройти к ближайшему буфету. Работа предстоит тяжелая — не мешает и подкрепиться.