— Значит, ак-кумулятора, — господин Крючкотворс почти не запнулся на новом для себя слове. — И чем его больше, тем больше запас магии.

— Иными словами, — медленно произнёс я. — Золотовы, сидя на одном из самых крупных месторождений, являются...

— Запас их силы неисчерпаем, — перебил Крючкотворс.

А я вспомнил Дикого Бизона и его Божью Коровку.

Как-то я не особенно задумывался, благодаря КАКИМ артефактам пятидесятиметровая яхта спокойно плавает по воздуху. Бизон предпочитал об этом не распространяться, а я не настаивал.

Но выходит, летает "Коровка" благодаря его личной силе...

И тут у меня созрел следующий вопрос.

— А насколько... БЛИЗКО нужно быть к источнику магии, чтобы э... колдовать?

— Зависит от мастерства, — пожал плечиками законник.

— Значит, если у тебя есть золото, ты можешь колдовать и в... полностью немагическом измерении?

Я вспомнил волшебный клинок Зары, который спокойно резал железобетон. А ещё порталы.

Как они могли работать в Москве?..

Если только... магию можно, так сказать, "принести с собой".

Но у Руперта в Москве было золото. Но колдовать он не мог... Возможно, в этом вся фишка: Кто-то может пользоваться золотом, как аккумулятором, а кто-то нет.

А потом я подумал: мы с бабулей всегда были бедными. Возможно, это было обусловлено не её скромной зарплатой, а высшей необходимостью.

Тем, чтобы мой дар не проснулся раньше времени — например, лет в пять... И меня не убили во младенчестве.

А ещё я подумал, какую ОГРОМНУЮ жертву принесла моя бабуля, княгиня Златка, поселившись в настолько отсталом измерении, как Земля.

И всё ради внука.

Ради меня.

Внезапно в душе поднялась волна нежности к бабуле.

Я привык подавлять чувство потери. После её смерти я замкнулся, запретил себе думать о ней слишком часто.

Это было больно. Так больно, что я почти забыл, насколько сильно её любил.

И до сих пор люблю...

— Есть ещё кое-что, о чём вы должны знать, господин Безумный, — напомнил о себе господин Крючкотворс.

Очнувшись от задумчивости, я вновь налил нам выпить. А что ещё остаётся делать, когда нужно, чтобы мозги работали?

К энергетическим капсулам я так и не привык: первые три-четыре часа после приёма прыгаю, как бешеный шарик от пинг-понга.

— Что вы имеете в виду? — подбодрил я законника, когда мы сделали по глотку.

— Некоторые из семейства Золотовых имеют ещё один особенный дар.

— И какой же?

Мне нравилось подавать наводящие реплики. Так я не казался себе слишком тупым.

— Умение забирать магию у других.

Я моргнул. Вдруг сделалось как-то неуютно, и я заёрзал в мягком кресле, словно вновь оказался на пыточном стуле в кабинете Патриции.

— Тот инцидент с Зебриной, — осторожно предположил я. — Вы... его имеете в виду?

— Пока об этом никто не догадался, — кивнул законник. — Все, даже такой признанный специалист, как Карлотта Коломбо, решили, что вы спонтанно произнесли защитное заклинание. Такое бывает. Последствия обычно предсказать невозможно, и...

— Но именно ЭТО я и сделал, когда нам грозил файербол какой-то там степени.

— Фуэго двадцать второй степени в квадрате, — кивнул ушами старый эльф. — Да, НА ЭТОТ РАЗ так и было. Но в случае с молодой драконицей... Вы ВЫПИЛИ всю её магию. Досуха.

Законник неожиданно спрыгнул со стула и заспешил к выходу.

— Увидимся, господин Безумный, — бросил он на прощание.

— Последний вопрос, — я понял, что сжимаю стакан слишком сильно, и тот скоро даст трещину. — Зачем вы мне всё это рассказали? — я посмотрел на маленького морщинистого эльфа. — Иными словами, господин Крючкотворс... Зачем вы мне помогаете?

Законник шмыгнул носом и достав из кармашка лоснящегося пиджака исполинский носовой платок, трубно высморкался.

— Когда-нибудь вы станете правителем чертовски богатого королевства, юноша, — сказал он. — Я не утверждаю, что это случится скоро, но это случится. А когда вы сядете на трон, вам понадобится хороший юрист. И тогда, вполне возможно, вы вспомните обо мне.

И он вышел.

После его слов мне почему-то стало нехорошо. А ещё очень страшно.

Вскочив, я заметался по кабинету, а потом подошел к тёмному стеклу, за которым угадывался тихий в это время суток концертный зал.

Собственное отражение показалось мне каким-то размытым и эфемерным.

Словно я растворяюсь, ухожу в никуда, а на моё место просачивается кто-то другой.

Кто-то, кого я совсем не знаю.

И... Хочу ли узнать? Вот в чём вопрос.

Одно я понял сейчас достаточно чётко: законник был прав.