Шрифт:
С этими воинственными мыслями я и легла спать.
С ними же и проснулась.
Этьен к тому времени уже принял душ и, облачившись в строгий деловой костюм, что-то тихо вещал нашей доченьке на французском.
Почувствовав, что я проснулась, он протянул дочку мне.
— Жанна – голодная, — радостно сообщил Валуа, привалившись бедром к комоду.
Ведь знает, что смущает меня этим!!!
Внутри меня довольно, как кошка, заурчал мой зверь – волчице нравилось внимание её пары.
Но человек – человек-то смущался!
Дочка тем временем недовольно захныкала: судя по времени на часах, Жанна уже действительно должна была быть изрядно проголодавшейся – видимо, она не заплакала раньше только потому, что папа её отвлекал.
«А сейчас он отвлекает меня».
Этьен (явно ведь услышал мои мысли, зараза!) довольно рассмеялся – и, поцеловав нас обеих, стремительно покинул спальню, оставляя меня с дочкой наедине.
Правда, ненадолго.
Не успела я докормить Жанну, а в комнате уже появилась няня и две служанки, которых прислал Винсент.
Мишель – няня – была не просто выпускницей одного из самых знаменитых колледжей, готовящих нянь и гувернанток для аристократов аж с восемнадцатого века; сама няня много лет проработала с отпрысками богатых французских оборотней, которые из-за своей карьеры обязаны были всегда оставаться на виду.
А ещё мы сразу нашли с ней общий язык.
Она понимала, что мне не нравится сама идея оставления дочери в чужих руках и рвалась на помощь только тогда, когда её звали – не вмешиваясь в остальных случаях.
Вот и сегодня, окинув взглядом открывшуюся картину, няня осторожно спросила, не может ли она подержать ребенка, пока я буду сцеживаться.
—Так вы сэкономите время, — пояснила Мишель, кивнув в сторону замерших напротив двери служанок.
Идея была здравая – хотя сердце моё всё равно обливалась кровью: настолько я не хотела оставлять Жанну.
Дочка, явно почувствовав моё настроение, недовольно захныкала. Это привело меня в чувства.
Я не могла вечно прятаться в спальне Валуа – и мне, и моей дочери здесь ещё жить.
Да, с этими надменными французскими аристократами, воротящими от меня свой нос. С оборотнями, которые кроме жестокости и похоти, мало о чем думают… Со слугами, желающими мне поскорее совершить ошибку.
Но… у меня было другое детство, другой дом.
У Жанны будет только этот.
Проглотив слёзы, я кивнула – и нехотя передала дочку няне.
Глава 24
Этьен
Француа молча кивнул.
— Вы правы, Альфа. – После минутного размышления наконец-то произнес бета. – Не знаю, что это: промашки воспитания или плохое семя, но оставлять в живых такое дерьмо просто опасно… хотя жалко, что такая сила пропадёт!
Бета сокрушенно покачал головой.
— Наша раса и так вымирает, а подобные Блезу многократно ускоряют этот процесс.
— Преемственность, — согласился я со своим бетой. — В этом всё дело. Насколько я знаю, в его семье очень давно не рождалось бет. Парня вместо того, чтобы тренировать, избаловали…
— Я слышал, он даже официальный гарем завёл, — протянул Француа.
— Гарем?
— Ага, — рассмеялся Франц.— Два десятка готовых к деторождению ленивых, но похотливых самочек. Правда, воспроизводство бет парню пока наладить не удалось.
— И уже не удастся, — кивнул я. – Кстати, про воспроизводство… может, возьмёшь этих сук себе: Блез не дурак, наверняка хороших сук отобрал.
— К себе в пользование не возьму, у меня есть любовница, которая меня во всем устраивает.
Я молча приподнял бровь, заставив Француа почувствовать себя неловко.
– Мне уже тридцать девять, — прищурился бета. – Истинную я до сих пор не почуял, хотя по миру поездил немало… Может, не суждено.
— Собираешься «по уговору»?
Француа пожал плечами.
— Пытаюсь понять, какого этого: доживать свой век с самкой, которую не чувствует волк.
Покосившись в мою сторону, он осторожно спросил:
— Это сильно отличается… от связи с истинной парой?
— Истинные тоже бывают разные. — Помолчав, я зачем-то добавил. – Когда находишь истинную пару, все чувства обостряются. И не только положительные. В один миг ты готов подарить ей Луну и все звёзды, в другой – убить, за то, что она посмела посмотреть на другого.
А затем, вспомнив сегодняшние жадные взгляды Таис, её дыхание на моей коже во время сна… вспомнив тяжесть детского дельца – когда я брал Жанну на руки – я хрипло закончил: