— Что ты сказал? – медленно протянула она. — Ты знаешь?

— Да, это будет….

Лунный луч, который до этого прямо бил в стену, освещая разговаривающих, внезапно задёргался, и рядом с парочкой появилась… ну, если я не ошиблась, конечно, моя серебровласка.

— А ну брысь, — сердито рыкнула она. Парень и девушка отпряли в разные стороны. – И чтобы держали рот на замке.

— Но он…

—Я знаю, — улыбнулся парень возникшей серебровласке.

Та махнула рукой – и видения парня и девушки исчезли в один момент.

Серебровласка же, качая головой, с доброй усмешкой посмотрела на меня.

— Дети есть дети, — вздохнула она. – Глаз да глаз за ними нужен.

Серебровласка махнула рукой в мою сторону – отчего дверь в мою комнату со скрипом приоткрылась.

— Возвращайся в комнату, Тая, — приказала она. – Ты слишком слаба, чтобы спускаться по лестнице без сопровождения.

Понимая, что всё это, наверное, просто бред (если не окончательное сумасшествие), я жалобно протянула.

— Есть хочется.

— Хочется? — приподняла бровь серебровласка. – Надо же, а девчушка-то смышленая…

Она подняла взгляд на меня.

— Возвращайся в комнату. Вызови слугу. Побереги силы, за которые было дорого заплачено.

Н-да, в отличие от меня, эта дамочка явно росла в доме с прислугой.

Лунные лучи, освещавшие фигуру Серебровласки, внезапно замерцали, задергались, «моргнули» — а когда Луна (в смысле, спутник Земли) снова заглянула в окно замка, блондинки в коридоре уже не было.

«Бред», — заключила я, переводя взгляд с пустого коридора на свои собственные исхудавшие руки. – «Полный бред».

И всё же, что бы это ни было: игра ли моего собственного воображения или в самом деле какое-то приведение, совет я получила правильный — спускаться самостоятельно по лестнице мне пока не стоило.

— Я знаю, что ты хочешь кушать, — погладила я свой выступающий живот. – Но лучше уж немного поголодать, чем свалиться без сознания на одном из лестничных пролётов. Прости, детка.

Малышка шевельнулась и осторожно ударила меня в живот — как раз в то месте, которое я поглаживала за минуту до этого – так, будто соглашалась со мной.

Я вернулась в комнату, чувствуя себя очень странно: с одной стороны, голод не давал нормально думать, с другой – как только я представила себе плотный утренний завтрак, меня тут же замутило. Я мысленно уже бросилась в ванну, но сил хватило лишь на то, чтобы схватить с журнального столика небольшую вазу – куда меня почти сразу и стошнило еловым отваром.

— Ну, по крайней мере, я всё ещё в сознании, — усмехнулась я, отставляя вазу от себя. Посидев на кровати какое-то время, я, кряхтя, словно старая бабка, с трудом поднялась на ноги – и отправилась в прилегающую ванную, чтобы помыть вазу, а заодно и попить водички.

На этом мои силы почти закончились.

Всё ещё пытаясь договориться с собственным телом о еде, я вернулась в спальню. И почти тотчас в мою комнату ворвалась Аля.

— Ты очнулась! – воскликнула целительница, радостно подбегая ко мне. – Неужели ты очнулась?

— Ну… — я недоуменно пожала плечами. – Вроде как.

Заметив неподдельное облегчение на лице Али, я спросила:

— А что такое со мной было?

— Сильный ребенок, слабая мать. Отсутствие отца рядом. Мы не ожидали этого, — вздохнула Аля. – По крайней мере, не ожидали так скоро.

— Я помню, мне было очень больно.

—Это та цена, которую ты согласилась заплатить, — напомнила Аля. – Теперь ты понимаешь, насколько это противоестественно, находиться одной?

Сощурившись, я внезапно спросила:

—А как ты здесь оказалась? Откуда ты узнала, что я пришла в себя?

—Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Аля.

– Только то, что вокруг меня слишком много всякой мистики.

Аля рассмеялась и покачала головой.

— По крайней мере, здесь никакой мистики нет, — она протянула руку к моей ночнушке (если это можно было назвать ночнушкой) и, отведя ворот немного в сторону, продемонстрировала что-то, прицепленное к моей коже. Настолько крохотный и невесомый датчик, что я его даже не чувствовала… Или не чувствовала по другой причине?