И мой волк, не выдержав, взбесился, бросившись на Таис.

Не помня себя, я рвал на ней одежду, пытаясь вдохнуть как можно больше её аромата. Внутренний зверь, который лишь на мгновение сумел почувствовать волчицу Таис, требовал подчинить мятежную самку, призвать её волчицу и уже наконец-то нормально покрыть свою избранницу.

Грубо разведя ей ноги, я одним движением вошёл в свою сопротивляющуюся девочку – и принялся как можно сильнее вбиваться в её тело. Волчицам такое всегда нравилось — вот и Таис пришло время оценить грубый животный секс.

Или смириться.

Несмотря на то, что мой слетевший с катушек Зверь брал лишь свое законное удовольствие, я всё же не мог спокойно смотреть на побледневшую Таис, не мог не позаботиться и о ней. Если бы ещё эта строптивая девица ещё не сопротивлялась мне...

Но, впрочем, её робкие попытки отстраниться всё равно ни к чему не привели: я слишком хорошо знал женское тело, а потому просто не смог бы оставить свою девочку без оргазма. Резко, безо всякой деликатности, вбиваясь внутрь её нежного тела, я сопровождал свои грубые толчки искушающим посасыванием её роскошной полной груди, одновременно с этим стимулируя пальцами чувственный клитор моей малышки.

Таис старалась изо всех сил казаться отрешенной и безразличной к моим действиям, но спустя какое-то время я почувствовал влагу на своих пальцах. Возможно, сама Таис и не желала этого, но её тело определённо мне отвечало.

—Да, — рыкнул я, ощутив собственный триумф. – Отвечай мне, Таис. Вот так, моя девочка. Вот так, моя хорошая.

Таис, несмотря на все свои старания, всё же не смогла сдержать тихого стона наслаждения. И я, не сдержавшись, опустился на неё, прикусывая свою пару за шею.

Не было никакой нужды обновлять метку – мне просто хотелось снова заклеймить её собой.

Таис принадлежала мне. Целиком.

Кончили мы одновременно: моя наполовину обратившаяся девочка, сверкающая жёлтым волчьим взглядом, и я. Мне даже стало немного жаль, что её первый оргазм от моего члена произошёл здесь, в фамильном замке, а не в моем парижском пентхаусе, где вся спальня представляла собой один большой траходром с зеркальным потолком и стенами.

Я бы так хотел, чтобы она навсегда запомнила вид собственного тела, изгибающегося сейчас подо мной от оргазма, и другие изменения, указывающие на её принадлежность к нашей расе.

Впрочем, Таис не просто наполовину обернулась — её аромат также усилился, выдавая, что у моей пары сильная волчица.

Волчица, принадлежащая моему волку…

— Наконец-то, прохрипел я, с сожалением вытаскивая свой член из её нежного тела. — Наконец-то ты моя целиком.

Мне хотелось тут же начать трахать её по новой, но волк, вроде бы немного успокоился, да и я опасался, что второй раунд этой увлекательной игры моя целомудренная пара пока не осилит. К тому же, торопиться было некуда: теперь я буду брать её когда и сколько захочу.

Я жадно провёл рукой по обнажённому, покрытому испариной, телу Таис.

— Моя.

Жёлтые глаза моей половинки на секунду закрылись. Когда она снова их открыла и взглянула на меня, волчицы подо мной больше не было. Только человек.

— Насильник, — выплюнула Таис так, как будто это не она только что кончала от моего члена. — Ты всегда будешь для меня только насильником.

Я словно окаменел.

Она будто нарочно выводила меня из себя, нарочно будила во мне все самое тёмное и нехорошее...

Ведь даже пара наследника московского Альфы — полностью человеческая самка — сумела принять своего мужа. Так почему Таис сопротивляется, почему не хочет начать привыкать к новой для неё жизни? И эта странная ситуация с её волчицей, которая то есть, а то вообще нету.

Я вдруг задумался: а что если это сама Таис является причиной отсутствия у неё активного зверя? Что, если она каким-то невиданным способом научилась контролировать свое состояние и сама заперла свою волчицу глубоко внутри себя?

Я вспомнил тот образ, который привиделся моему волку непосредственно перед тем, как мой зверь сорвался.

Что если волчица в клетке — это не моё воспоминание об ужасах лаборатории, где пытали наших самок, а то, что осознанно делает со своей животной половиной Таис.

Меня затрясло от одной только мысли, что она поступает так со своим зверем.

Но в то же время я не мог не понимать, что подобное предположение (исходя из поведения Таис) вполне уместно. Так, блять, почему ни один из психологов и психиатров не додумался до такого вывода?